Брок подавил смешок.

— Что-то новенькое, я никогда не слышал этой истории.

— Я пригрозила Робу, что не буду с ним разговаривать, если он кому-нибудь об этом расскажет.

Брок заметил, что выражение приятной задумчивости на ее лице сменилось горькой тоской, и почувствовал, как сжался у него желудок. Он демонстративно посмотрел на пол, чтобы отвлечь ее от грустных мыслей. Келли вспыхнула:

— Жуткий беспорядок. Я сейчас все соберу.

Брок нагнулся, чтобы помочь.

— Кажется, на полу картин больше, чем на стенах, — заметил он.

Келли рассмеялась.

— Намного больше. Один из способов создать что-нибудь действительно стоящее — это не бояться потратить краску и бумагу на всякую чушь.

Брок хотел было развернуть один из смятых набросков, но Келли решительно схватила его за руку.

— Нет, не надо. Я позволила тебе посмотреть на мою студию, но не позволяла рассматривать мои неудачные картины.

— Откуда ты знаешь, что эта картина неудачна? Возможно, мое мнение окажется иным.

— Меня не интересует твое мнение, мне важно то, что я сама думаю о своих работах.

Ее тонкие, аристократические пальцы, которыми она сжимала его руку, вызывали в нем странное волнение. В ее глазах застыли решительность и агрессивность. Пора было прекращать этот бесполезный спор.

— Твой приказной тон напоминает мне инструктора по строевой подготовке.

— По крайней мере, в пределах своей студии я могу диктовать свои правила.

— Понимаю, понимаю: ты считаешь себя богиней в этом маленьком уголке вселенной, — сыронизировал он.

— Я бы не стала употреблять слово «богиня», — ответила она сухо.

— Ты просто слишком редко смотришься в зеркало, — сказал Брок, отбрасывая в сторону смятый набросок.

Келли смотрела на него немигающим взглядом, и он вновь почувствовал, как между ними вспыхнуло притяжение. Судя по ее прерывистому дыханию, она почувствовала то же самое. Она резко отдернула ладонь.

— Роб рассказывал мне о твоем успехе у женщин. Наверное, тебе помогает умение льстить.

Брок пожал плечами, но промолчал — бесполезно перечить женщине, когда она в таком состоянии.

— Почему ты молчишь? Ты не согласен со мной?

— Разве мое мнение имеет для тебя значение?

— Да, имеет.

Он отрицательно покачал головой и поднял с пола еще один лист бумаги.

— Не скажу.

Келли мягко положила руку на его плечо.

— Мне интересно, правда. И потом, это нечестно с твоей стороны, обо мне ты знаешь все.

Чувствуя себя немного неловко, Брок вздохнул.

— Ну, хорошо. Ты, наверное, посчитаешь меня излишне самоуверенным, но мне никогда не приходилось прикладывать особых усилий, чтобы привлечь внимание понравившейся мне женщины.

Она в изумлении открыла рот.

— Ты действительно чертовски самоуверен.

— Я же говорил.

— Еще Роб рассказывал, что своих подружек ты менял как перчатки.

Почему-то Броку было небезразлично, что думает о нем Келли. Он почти оправдывался:

— Я никогда не давал обещаний, которых не мог выполнить, с самого начала наших отношений женщины понимали, что я с ними ненадолго. Я и сам не знаю, чем так привлекаю противоположный пол.

— Я знаю. У тебя такие черные и дикие глаза, что женщинам очень хочется приручить тебя.

— Ты сказала «женщинам», — Брок понизил голос. — Значит ли это, что ты говорила и о себе?

— Нет, — быстро ответила Келли, пятясь назад. — Мне никогда не нравились мрачные и угрюмые мужчины.

Брок медленно приблизился к ней.

— Так ты думаешь, что я мрачный и угрюмый?

— Я бы не сказала, что ты часто смеешься.

— Я заставляю тебя нервничать?

Ее глаза сказали «да», но она отрицательно покачала головой.

Его глаза сузились.

— Почему ты так нервничаешь в моем присутствии?

Келли отступила от него на шаг и вздохнула.

— Просто ты не похож на тех мужчин, с которыми я привыкла общаться.

— Ты привыкла к парню, живущему по соседству, который постоянно впутывает тебя в разные истории?

— Да.

Она заправила прядь волос за ухо. Брок видел, как в ней борются два чувства — горе от потери мужа и влечение к новому мужчине. Последнее ему было понятно, его и самого неудержимо влекло к Келли.

Из жаргона морских пехотинцев: коммандос — тот, кто не носит нижнего белья.

В течение следующих трех дней Брок видел Келли не более десяти минут. Во вторник она растянула голень и отказалась от пробежки. В среду и четверг беспрерывно лил нудный дождь.

Брок продолжал бегать, несмотря на дождь, и старался не думать о Келли. В конце концов, если он поможет ей окончательно вернуться к реальной жизни, она перестанет занимать его мысли и он начнет думать о чем-нибудь другом. Например, о новом этапе своей жизни.

К концу третьего дня Брок вспомнил о почти пустом холодильнике Келли и забежал в магазин перед закрытием. Когда он постучался в дверь ее дома, и он сам, и его сумки были насквозь мокрыми.

Келли открыла дверь и удивленно посмотрела на него.

— Что ты… — Она оборвала себя на полуслове и попыталась взять у него из рук один из пакетов, но Брок крепко прижимал его к себе.

Ее брови удивленно приподнялись, и она с двойным усердием потянула на себя сумку.

— Заходи уж, псих несчастный. Неужели ты не видишь, что приближается ураган?

— Вот поэтому я и решил принести тебе немного еды, — ответил он, следуя за ней на кухню. — Не хотелось, чтобы ты сошла с ума от голода и была вся такая несчастненькая.

— Несчастненькая? — в замешательстве переспросила она. — Откуда это слово? Из мультиков Диснея? — Келли покачала головой. — Я ведь могу и обидеться.

Брок принялся разгружать пакеты.

— Я принес хлеба, молока, яиц, сыра, смесь для приготовления оладий, парочку замороженных бифштексов, всяких консервов и арахис в шоколаде.

Она завизжала от восторга, увидев большую коробку.

— Арахис в шоколаде! Ты не представляешь, как я люблю… — Она оборвала фразу, искоса посмотрела на него и закатила глаза. — Ну конечно, ты знаешь. Наверняка Роб рассказал тебе и об этом.

Брок утвердительно кивнул головой.

— Так и быть. За коробку арахиса в шоколаде я согласна простить тебе неверие в мои силы.