Хьюго почувствовал, как у него дрожат ноги и как дух покидает тело. Своим невнятным разговором он сделал только хуже. А бородатому гостю всего-то стоило произнести пару слов, чтобы посеять смятение в юной душе. Как-бы и вправду ничего дурного не случилось.

— Простите, — вновь извинился юноша. — Вы не так меня поняли. В наших краях уже давно не видели хельмгольдцев. Вот мы и удивлены слегка…

Коренастый вновь засмеялся. А третий из пришлых, который все это время сидел молча с откровенно злобным выражением лица сказал:

— Ты слишком много болтаешь для своих лет. В наших краях это принимают за наглость.

Как-будто невзначай он откинул полу плаща, обнажив большой кинжал с золотой гардой, висевший на кожаном ремне.

— Простите его, — Тоден схватил Хьюго за плечи и дернул к себе. — Он у нас невменяемый. Все подряд бормочет…

Но Хьюго быстро освободился от объятий.

— Да, я слышал про ваши обычаи и традиции. И знаю также, что вы чтите и уважаете Древних богов, что нынче мало кто делает. И проливать кровь просто так, значит обидеть богов.

Хельмгольдец, чей изумрудный капюшон не мог не вызывать восхищения, хмыкнул, показав едва заметную улыбку. Как-будто ему понравился ответ юноши. Хьюго показалось, что этот грозный человек является главным в их отряде.

— А я смотрю ты много знаешь о богах, — со злобной улыбкой произнес хельмгольдец с кинжалом. Он был самым пугающим из этой компании, но и самым молодым. Борода его была черная, как и густые вьющиеся волосы. Левое запястье этого человека украшал костяной браслет. Но Хьюго он больше пугал. Непонятно чьи это были кости. Длинные и тонкие. Похоже на птичьи.

— Так что же ты нам предлагаешь, парень? — спросил главный хельмгольдец и сделал затяжку.

— Мы просто не хотим неприятностей. Власти Церкоземья не очень-то дружелюбно ныне относятся к хельмгольдцам. Конечно во времена Оствестийской империи все было иначе.

Черноволосый раздраженно зарычал, мотая головой, а коренастый лишь внимательно смотрел на юношу.

— Ты знаешь про Оствестийскую империю? Такой юный… — задумчиво произнес хельмгольдец с изумрудным капюшоном. Своим мудрым взглядом он изучал юношу медленно потягивая трубку. — Я думаю парень прав. Не стоит нам здесь задерживаться.

— Копыл тебе в бок, Якуб! — выругался молодой хельмгольдец. — Я не собираюсь колоть в ночи глаза. Почему мы не можем остаться здесь на ночлег?

— Ты сам прекрасно знаешь почему, — ответил Якуб. — Но ночлег, конечно, необходим. Сейчас хорошее время, чтобы спать в лесу.

— Да, только у меня уже кости ломит от сырой земли, — пожаловался коренастый.

— Вы можете поспать до рассвета здесь, на втором этаже, — предложил Хьюго. — Никто не узнает.

Тут хельмгольдцы, кроме черноволосого задиры одобрительно посмотрели на юношу. Показалось даже, что они испытывают долю признательности к нему.

— А что, неплохая идея, Якуб, — произнес коренастый. Добродушная улыбка все не покидала его лица.

Якуб внимательно смотрел в округленные глаза Хьюго. Изучал его. Возможно, старался углядеть обман или подвох. Не заплатит ли он своей жизнью, если уснет в этом трактире? Но Хьюго открыто смотрел в серые глаза незнакомца, хоть ему и было слегка страшновато.

— Что ж, — произнес воин. — Примем благородный жест этого юноши.

— Ага, не забудь ему еще поклон отвесить, Якуб, — усмехнулся черноволосый задира.

Хьюго удалось все прекрасно уладить. Северяне заплатили за ужин и мирно поднялись на второй этаж поспать несколько часов до рассвета. Тоден и тетушка Эльза облегченно выдыхали, тихо радуясь, что все обошлось. Хьюго тоже радовался, но вид у него был такой уставший и изнеможенный, что тетушка Эльза заметила это и заставила юношу прилечь и поспать.

Тюфяк расстелили на бочках, Хьюго обессилено рухнул и провалился в сон. Слабость и усталость постепенно растекались по телу.

Родной край возник в дремавшем сознании, словно декорации какого-то спектакля. Хьюго видел луга и поля, реки и озера, густые леса. Природа была везде. Она создавала мир и покой для юноши. Можно было вечно смотреть как оранжевое солнце медленно утопает в тихом озере, как в небе появляется бледный шар, озаряя призрачным свечением леса и прогалины. Образы меняли друг друга, словно это было театральное представление. Заканчивалось одно действие, менялись декорации и начиналось другое.

В какой-то момент по сцене красочного сна пробежал силуэт. Закутанный в бурый плащ человек. Настолько он не вписывался в нарисованную картину, что творивший этот шедевр художник моментально бы разорвал холст. Затем декорации стремительно начали рассыпаться и вместо приятных пейзажей, Хьюго увидел Месалину. Месалину объятую пламенем, которое прыгало с одной крыши на другую, пожирая людей и дома. Пепел с искрами взмывал в воздух и закрывал звездные небеса. Огромная толпа, словно вода, пробившая дамбу, стремительно покидала город. Хьюго видел, как загорается городская ратуша и как пламя вырывается из ее окон сжирая все, что может быть внутри. Огонь поглощал кузни и мастерские, лавки и амбары. Люди бежали к воде наполняя воздух истошным криком. Хьюго увидел свой дом, который также полыхал, как и все вокруг. Но ужаснуло юношу то, что среди всего этого безумия он увидел ту самую черную монету, найденную под прилавком в трактире. Монета словно падала на город и свирепое пламя скрыло ее в своих языках.

Безумный крик вырвался из уст юноши, разрезая ночную тишину. Хьюго вскочил и тут же упал, разбив лицо о грязные половицы. Он находился в трактире. За окном все еще царила ночь.

Тетушка Эльза уже бежала к юноше. За ней спешил Тоден.

Тяжело дыша, весь в поту, Хьюго смотрел на них безумными глазами.

— Будет беда! — вскрикнул он, понимая, что молчать уже невозможно. — Нужно всех предупредить.

Краем глаза он увидел стоящего на лестнице Якуба. Тот смотрел озадаченным взглядом на юношу, но казалось, что в его глазах присутствовала какая-то искра.

Спустя несколько минут Хьюго был окружен тремя хельмгольдцами, Тоденом и тетушкой Эльзой. Словно спятивший, путанными словами, юноша пересказал свой сон. И если Тоден и тетушка Эльза больше верили словам Хьюго, то северяне глядели недоверчиво.

— Это может быть правдой, — произнес Тоден. — Он видел вещие сны.

Тетушка Эльза кивнула. Она хорошо помнила, как Хьюго предсказал сильную засуху и неурожай в Церкоземье тремя годами ранее. Правда кто в это тогда поверил?

— Я должен предупредить отца и Ульдура… — тараторил Хьюго, пытаясь встать на ноги. — Наконец я разглядел сон…

— Боюсь, что уже поздно, — произнес коренастый хельмгольдец, глядя в окно.

Вся компания выбежала из трактира.

Центр города уже полыхал. Высокая башня ратуши горела, разнося облако пепла. Люди кричали и выбегали из домов.