прожила недолго, на троне ее сменил внук Петра Первого – сын казненного царевича Алексея, Петр Второй. По малолетству он был мало способен к управлению, и всем руководили члены Верховного Тайного Совета. Увы, судьба отмерила юному императору недолгий век: он умер от оспы в январе 1730 года, не дожив и до пятнадцати лет.

Верховники решили пригласить на царство вдовую племянницу Петра Великого – дочь его старшего брата Анну Иоанновну – существенно ограничив ее самодержавные права особыми условиями – «Кондициями». Современники считали эти условия прообразом Конституции.

Анну Иоанновну воспитывали еще по понятиям допетровской Руси: обучили грамоте и заставили вызубрить церковные книги. Вот и все.

Затем она затвердила светский этикет и танцевальные па. Семнадцати лет Анну выдали замуж за герцога Курляндского Фридриха Вильгельма, но молодая женщина овдовела всего лишь через 4 месяца после свадьбы: муж скончался от чрезмерного количества выпитого вина.

С тех пор она тихо и незаметно жила в провинциальной небогатой Курляндии – крошечном герцогстве, располагавшемся на территории современной Латвии к западу и юго-западу от Рижского залива. Конечно, она с радостью приняла предложение стать российской императрицей – пусть даже ее звали лишь царствовать, но не править.

В феврале 1730 года Анна Иоанновна торжественно въехала в Москву, где ей в Успенском соборе присягнули войска и высшие чины государства. Спустя всего лишь месяц с небольшим она совершила государственный переворот, решительно отвергнув предложенные ей и уже подписанные «Кондиции», и отправив большую часть членов Верховного Тайного Совета в ссылку.

В апреле Анна вторично короновалась, уже как самодержавная императрица, осыпав милостями тех, кто помогал ей в борьбе с верховниками.

Царствование Анны Иоанновны могло бы оставить о себе добрую память. Достоинств у этой государыни было немало, многие современники отмечали ее здравый рассудок, ясный ум, личное обаяние, умение слушать. Порой можно прочесть, что Анна не интересовалась государственными делами. Но это неправда: она каждый день поднималась до восьми часов утра и в девять уже занималась бумагами с министрами и секретарями. Она очень старалась, стремилась быть хорошей государыней. Увы: ее подводил недостаток образования и ума. Анна при всех своих достоинствах была довольно ограниченна, суеверна и доверчива. Этими ее качествами и пользовались многочисленные придворные проходимцы.

Это правда, что Анна любила развлечения и транжирила деньги: став в тридцать шесть лет императрицей, она словно стремилась наверстать все то, что было упущено ею в юности. Развлечения в те времена были очень грубыми, и это давало возможность позднейшим историкам выставлять Анну крайне вульгарной особой. Но на самом деле забавы при ее дворе нисколько не отличались от тех, что любил Петр Великий, – шутовские свадьбы и «машкерады».

Да, царствование Анны Иоанновны оставить добрую память могло – но не оставило. Причина была в ее фаворите – курляндском немце, герцоге Эрнсте Иоганне Бироне.

Обычно Бирона принято изображать чудовищем, однако, если покопаться в записках современников, он был всего лишь не слишком умным, плохо образованным, высокомерным человеком с мерзким характером. Бирон «представителен собой, но взгляд у него отталкивающий», – писала о нем обычно добродушная супруга английского посла леди Рондо. «Характер Бирона был не из лучших: высокомерный, честолюбивый до крайности, грубый и даже нахальный, корыстный, во вражде непримиримый и каратель жестокий», – отзывался о нем полковник русской армии Кристоф-Герман Манштейн. Очень плохо, когда такому человеку достается фактически неограниченная власть. Именно из-за него время правления Анны вошло в историю как «бироновщина».

Этот термин придумали историки – современники его не употребляли. Подразумеваются под ним действия Канцелярии тайных розыскных дел, учрежденной еще Петром Первым для проведения следствия по делу царевича Алексея. Во времена Анны Иоанновны Тайная канцелярия орудовала особенно жестоко – с тех пор как императрица Анна вступила на престол, было отослано в Сибирь и на русский Север не менее 20 тысяч человек. В числе их было 5 тысяч [14], местопребывание которых осталось навсегда неизвестным.

Никто не смел слова сказать, не рискуя попасть под арест. В ход пустили такого рода маневр: разболтавшегося человека в минуту, как он считал себя вне всякой опасности, схватывали замаскированные люди, сажали в крытую повозку и увозили самые отдаленные области России. Одним из таких уголков была Архангелогородская губерния.

Побег

Ломоносов мечтал поступить в хорошее учебное заведение, где можно было бы получить качественное образование. Наиболее значимым центром просвещения в тех краях был Николо-Корельский монастырь, известный с начала XV века.

В 1714 году там была открыта школа, в которую принимали не только послушников и монахов, но даже детей крестьян и ремесленников. Библиотека Николо-Корельского монастыря считалась одной из богатейших среди северных монастырей. Она содержала не только религиозную, но и научную литературу: книги по истории, географии, физике, астрономии.

К сожалению, неизвестно, учился ли в той школе юный Ломоносов: никаких документов об этом не сохранилось. По некоторым утверждениям, в 1730 году он некоторое время жил в монастыре, а потом именно с монастырским обозом покинул родину. Да и то, что в Москву он прибыл уже некоторым образом подготовленным к учебе в лучшем учебном заведении страны, доказывает, что монастырской библиотекой он пользовался.

Однако родной отец юноши считал сыновьи мечты блажью, да и, наглядевшись на ссыльных, вовсе не желал, чтобы его единственный наследник переселялся в столицу или в не менее «опасную» Москву. Желая, чтобы сын остепенился, Василий Дорофеевич решил его женить. Даже и невесту подобрал хорошую – дочь «неподлого человека» [15]!

Но Михайло вовсе не стремился к женитьбе! Он не желал оставаться крестьянином и решился на отчаянный шаг: притворился больным, дабы отстрочить свадьбу, а сам стал готовить побег из дома. К счастью, нашлись односельчане, понимавшие, что у подростка незаурядный талант. Да и подсобил он своей грамотностью многим, так что доброжелатели сыскались. Деньги у юноши водились: он заработал их, переписывая церковные книги и составляя документы для неграмотных. Сосед – Иван Банев – помог выправить надлежащий документ. Сохранилась запись в регистрационной книге Холмогорской воеводской канцелярии: «1730 года, декабря 7 дня отпущен Михайло Васильев сын Ломоносов к Москве и к морю до сентября месяца предбудущего 731 года, а порукой по нем в платеже подушных денег Иван Банев расписался…»

Другой сосед – Фома Шубный [16]– одолжил ему три рубля денег и подарил беглецу «китаечное полукафтанье», то есть недлинный и неширокий, но нарядный кафтан из дорогой шелковой ткани, привезенной из Китая.

И вот морозной декабрьской ночью, прихватив с собой книги и кой-какую одежду, Михайло с рыбным обозом, отправлявшимся в Москву, покинул родные края. Открыто уйти он не мог – отец бы не позволил. Потому бежал он из дома ночью, когда обоз уже отъехал на значительное расстояние, и нагнал его лишь на третий день. После долгих уговоров ему разрешили остаться.

Путь занял три недели. Денег не хватило, и юноше пришлось продать щегольское полукафтанье, но с книгами он не расстался.

Сам