– Вы знаете, – Дина задумчиво потеребила кончик подбородка, – я, пожалуй, все же прогуляюсь.

– То есть? – дружно повернулись в ее сторону все, даже разбуженный и оттого выглядевший максимально неудовлетворенным жизнью мехвод.

– То есть потом времени не будет. По сути, сейчас все сводится к простому вопросу: соседи как, в конфликт влезут? Потому что русские уже обложили поляков и, я подозреваю, спешно утилизируют по ним устаревшие боеприпасы. Все равно те укрыться не могут. Вот русские и стараются уложить побольше народу за малые деньги до того, как вмешается большая политика и конфликт прекратится. Стало быть, Польша выведена из игры. Во всяком случае, на данном этапе. Если соседи вмешаются, то конфликт затянется. Если нет – быстро прекратится. Хотя, конечно, не факт, что русские захотят выпустить из зубов старого недруга. Но при любом раскладе шанс, что нас отсюда выдернут и отправят… куда-нибудь, очень велик. Так что воспользуюсь моментом и все-таки прогуляюсь, хоть город посмотрю. А то потом не успею. Приказа сидеть и ждать нет, так что – имею право.

– Ох уж мне это… – проворчал в ответ Полански, явно намекая на женскую логику вообще и майорскую в частности. Тем не менее пускать дело на самотек он не собирался – встал и быстро, в какие-то пару минут, оделся, превратившись во вполне респектабельного джентльмена. Что же, Дина не собиралась отказываться от сопровождения, в смутные времена друг и телохранитель в одном лице недоступная многим роскошь. В иное время – да, отказалась бы, Полански своей выдающейся статью поневоле привлекает ненужное внимание. Но сейчас – ни в коем случае.

Город выглядел… насторожившимся. Именно так. Будто собака, наблюдающая за чужой дракой и не знающая, чего ждать – то ли ее не заметят, то ли пнут под ребра, не со зла даже, а просто чтобы не лезла. А то еще хозяин скомандует «Фас!», и тогда ей придется броситься в атаку, даже зная, что она будет последней в жизни.

А повод размышлять подобным образом у местных имелся. Паранойя штука интересная, помимо страха рождающая еще и тягу к самообразованию. Так что подлетное время русских ракет здесь наверняка знали все. И все почему-то верили: ракеты прилетят. Даже если они будут сидеть тише воды, ниже травы, все равно прилетят. Вот собьются с курса – и ага, прямехонько в центр города.

Дине их страхи казались бредом. Мало того, что высокоточное оружие промахивается достаточно редко, так оно еще и направлено сейчас совсем в другую сторону. Во всяком случае то, что задействовано непосредственно в конфликте. Но даже если что-то пойдет не так и очередной Искандер, вместо того, чтобы растереть в пыль пару десятков бравых польских вояк, уйдет в белый свет, как в копеечку, что с того? Города – они только изнутри кажутся большими, в масштабах планеты же творения рук человеческих так, мелочь. Вероятность того, что ракета грохнется в лесу, превращая сосновый бор в кучу дров, куда выше, чем попадание в черту города. Раз этак в – дцать. Но простым, излишками образования не обремененным людям подобного не объяснишь. Вот и ходили здешние внешне бодро, а внутри – как сжатые пружины, готовые при первом звуке опасности нырнуть в какое-нибудь укрытие. И, опять же, не понимающие, что если они услышали звук ракеты – значит, она прошла стороной, а смерть они все равно не успеют ни услышать, ни увидеть.

Впрочем, пока что все делали вид, что ничего не происходит. Трус ломается от страха. А храбрый ломает страх. Относятся жители города к первой или второй группе, покажет будущее, сейчас же на улицах жизнь катилась вполне, на первый взгляд, мирная. Работали магазины, кафе, в одном из которых Дина с мрачнеющим на глазах Полански неплохо перекусили… А потом пришло ожидаемое сообщение о подготовке к эвакуации, и они двинули обратно к дому. Что уж там будет дальше – будущее покажет, а у них есть приказ. И охота на русские танки еще не закончена.

Дальний Восток, Приамурье.

Это же время

Темнота – друг молодежи. А еще помощник беглеца. Если, конечно, беглец достаточно грамотен для того, чтобы воспользоваться преимуществами, которые она дает. Майор Чжэн для этого был достаточно подготовлен, а инстинкт самосохранения оказался хорошим стимулом. Во всяком случае, бегать так, как сегодня, ему не приходилось едва ли не с курсантских времен.

Вообще, когда его привезли после того боя в госпиталь, расклады были понятны изначально. Вот он, козел отпущения, любите и радуйтесь. Однако время шло, никто Чжэна не дергал, и он почти поверил, точнее, убедил себя в том, что и в этот раз беда обошла его стороной. Он же везучий! А еще, как оказалось, наивный, потому что крайний при поражении нужен в любом случае, и майор подходил для этой роли идеально.

Не было даже пародии на суд – ему просто зачитали приговор. Ему – ну и еще кое-кому. Наверное, чтобы два раза не собираться. И – а вот это уже оскорбление – все они были гражданскими, идущими по совсем другому, чисто уголовному делу. Его же официально обвинили в коррупции, приведшей к снижению боеспособности подразделения и, как следствие, поражению. Генералы, как всегда, отмазались, а непосредственно рисковавший шкурой в бою майор попал под раздачу. И приговор – расстрел… Что же, стоило ожидать.

Вот только люди, спасающие карьеру и для этого сумевшие представить жестокое военное поражение как банальную уголовщину, просчитались в одном нюансе. Поведение испуганного до мокрых штанов гражданского шпака и опытного, не раз ставившего на кон шкуру военного может весьма отличаться. Особенно если этого военного уже ничего не держит, зато впереди маячит шанс. Пускай дохленький – но это все же лучше, чем ничего.

Теоретически люди, работающие с приговоренными, должны быть готовы ко всему. По факту же дело обстоит несколько иначе. Особенно там, где не принято сопротивляться власти, и Китай здесь впереди планеты всей. Именно поэтому конвоиры слишком поздно отреагировали. Ну, не укладывалось в их куцем сознании, что их могут начать убивать.

Они были хорошо подготовлены, эти парни в форме. На каждом трупов – хватит на хорошее кладбище. Но ни один из них еще ни разу не применял свое умение в реальном бою. И ни одна тренировка не в состоянии привить и довести до совершенства рефлексы, позволяющие в таком бою выжить.

У вышедшего живым и почти целым из ада танковых боев Чжэна и опыта, и рефлексов, и просто безразличного отношения к жизни врагов, умения не воспринимать их в качестве людей хватало. С желанием выжить самому тоже было все в порядке. А потому крутых, подготовленных, настрелявшихся по людям палачей он убил спокойно, хладнокровно и без лишних рефлексий.

Дальше требовалось убраться как можно дальше, и не его вина, что гражданские братья по несчастью за ним не последовали. Их конвоиров он убил тоже – не из кровожадности, а потому, что они могли представлять опасность. К примеру, бухая позади тяжелыми берцами и стреляя в спину. Так что убил, посмотрел на искаженные ужасом лица остальных приговоренных, сплюнул и рванул прочь. И даже хорошо, что никто за ним не побежал. Одному проще, да и презирал он тех гражданских – он-то сам, как ни крути, жертва интриг, служивший честно и храбро, они же всего-навсего преступники. Воры, коррупционеры… В общем, пес с ними.