- Вы вправе подать встречное заявление. Только не забудьте факты предоставить. Да, и предъявите документы на коня, чтобы не обвинять зря уважаемого господина.

- Но этот уважаемый… господин, он сжег все мои вещи, а там были и документы на коня и ценные для меня вещи!

- Свидетели имеются? Доказательства? – неприятный мне человек скалил в ухмылке свои неровные желтые зубы, не сомневаясь в своей правоте.

- Свидетели есть! Навалом!

- Ну тогда вам нечего бояться. Только не забудьте доказательства, желательно фото, где господин Сироткин кидает в огонь именно документы на коня. Ну и ваши вещи. Может он просто мусор сжигал. Мой вам совет – наймите адвоката, а то… скажите спасибо, что мы вас потревожили только через три недели, дали вам время оправиться. Удачи, Ева Александровна!

Следователь вышел, а я все смотрела на дверь, за которой он исчез, не в силах поверить в этот бред. Доигралась Ева, ты теперь подсудимая! Дверь снова открылась, довольный Дениска, блестя синими глазами приземлился на стул, на котором до него сидел наглый Пересунько.

- Эт че за хмырь вышел отсюда?

- Пересунько Юрий… Владимирович, кажется. Следователь.

- Так по твоему делу другой следак, Никифоров Славян, классный мужик, кстати. Мы решили тебя пока не тревожить, рано еще, – настроение у брата веселое, прямо радужное. Наверное, с Лесей болтал по мобильнику. Они вроде помирились, когда она приезжала.

- Это по другому делу. На меня завели дело, – я рассказала все брату, все же легче не одной. Оцепенение проходило, появились мысли, что нужно делать что-то. Я не сдамся, хоть и доказательств нет.

- Вот сволочь! Надо было мне его грохнуть все-таки! Таким тварям не место в этом мире, – довольное выражение пропало с лица Дениски, уступив место праведному гневу. Он вскочил со стула и стал ходить по комнате из угла в угол.

- Не надо руки марать об него. Тем более он отец тебе.

- Ты хоть не начинай! Никто он мне. Быть отцом заслужить нужно. Ну ладно, посмотрим кто кого! Ева, я сейчас нашего следователя приглашу, хорошо? Порешаем! – Денис отошел к окну и достал мобильник. – Привет, это Денис. Слав, проблемы у нас. Как ты и предполагал… ага, подъезжай, сестренка переживает очень… да, давай.

Надо же – сестренка! Не привыкну никак, всю жизнь одна, а тут брат, да еще такой деловой. Красавец! Денис хотел рассказать мне все про эту историю с банкиром, почему меня взялись охранять, почему-то еще семь лет назад. Но мне было не до историй. У меня было чувство, что я так полностью и не вернулась из той темной комнаты, она иногда снилась мне. Чувство, что я уже не там, но еще не здесь…

Брат настаивал на встрече с дедом, но я отказывалась. Я не хотела встречаться с человеком, который сломал жизнь моей маме, которого она провозгласила мертвым. Мне достаточно было знать, что меня никто не предавал. Остальное подождет. Теперь еще разобраться с этой историей нужно, иначе мне рожать придется за решеткой.

От мысли о суде и тюрьме меня внезапно затошнило. Едва успела свеситься с кровати и вытянуть из-под нее судно. Денис подскочил и стал поддерживать меня. Потом принес воды прополоскать рот. Я откинулась на подушки, чувствуя себя совершенно беспомощной и разбитой. Еще эта бандура на ноге, а на бедре до самого пояса жесткий ортез делали меня совсем неповоротливой.

Лучше бы я оставалась прежней калекой, чем вот так. Тошно от одной мысли, что за мной приходится ухаживать брату и Тиму. Да еще эти постоянные боли и бессонница, ведь от лекарств я отказалась, боясь навредить малышу. Скорее бы домой, может хоть там будет получше, поуютнее. Так хотелось на широкую кровать, чтоб любимый рядом, чтоб положить голову ему на грудь и забыться в крепких объятьях… стало так тоскливо, что слезы просто ручьем побежали по щекам.

- Ну ты чего, сестренка? Это токсикоз, беременных всех тошнит. Не раскисай! – Дениска присел на кровать рядом со мной, приобнял. Он шептал мне успокаивающие слова, гладил по голове, как маленькую. На душе становилось легче от осознания, что от мамы у меня еще кровинка осталась. Будто она сама рядом.

- Знаешь… мама радуется, глядя на нас. Она тебя очень любила, будто чувствовала, что ты жив. Она часто плакала, всю жизнь плакала… о тебе… - я прижалась к брату, так хорошо стало, сердце успокоилось. Закрыла глаза, слушая стук его сердца.

Казалось я только на минутку закрыла глаза, но оказалось прошло больше часа. Проснулась я от тихого разговора Дениски с кем-то. Открыла глаза, отодвинулась от него. Я так и проспала, прижавшись к теплому родному телу, вцепившись в футболку брата.

На соседней кровати сидел незнакомый симпатичный мужчина, может чуть старше Тима. Он с улыбкой смотрел на меня, ободряя взглядом. Светлые волосы собраны в небольшой хвостик на затылке, щегольские усики шевелились от веселой усмешки, а ярко-голубые глаза сверкали от смеха. Мой братец что-то веселое рассказывал ему тихонько, боясь разбудить меня.

- Ева, это наш следователь, я говорил про него. Не бойся, это свой!

- Здравствуйте! Я Вячеслав Алексеевич Никифоров.

- Здравствуйте… - что-то как-то много следователей на сегодня. – Но я не писала заявление, какое следствие?

- Ну-у… вас расстреляли, чуть ли не в упор. На огнестрел врачи обязаны вызывать полицию. Ваших обидчиков закрыли в изолятор, они подписали чистосердечное. У них приказ был стрелять на поражение, если вы появитесь поблизости от конезавода. Вот такие дела!

- Козел! Нашел с кем воевать – с девчонкой! И не спорь сестра, его нужно посадить! – таким разгневанным я еще не видела Дениску. Прямо горит праведным гневом.

- Ага, скорее Сироткин меня посадит. Ты рассказал? Вот. А у меня ни фактов, ни доказательств нет, так что…

- Все у нас есть! Я диск утянул, там видно, как этот гад расправляется с твоим имуществом, причем очень хорошо видать! А он думает, что тот диск уничтожили. Сам же камер везде понаставил, придурок, – теперь брат искренне радовался, а у меня теплело на душе.

- Ну а в его кабинете, там, где он вас едва не обесчестил, мы уже давно скрытые камеры поставили. Банкир о них и не знал. Еще батюшка ваш был жив, как узнал, что имущество перешло к Сироткину, так к нам в ведомство обратился. К тому времени дело гражданина банкира уже много томов имело, а сейчас все к кульминации идет. Недолго ему на свободе осталось гулять. Так что вынашивайте свое дитя спокойно, не успеет он ничего вам сделать, – голубоглазый добрый следователь похлопал меня по руке и улыбнулся. А у меня уверенность в завтрашнем дне появилась. Может у меня все наладится?

- Только как доказать, что Султан мой лично?

- Все ваше имущество вернется к вам после суда. Уже доказано, что Сироткин нечестным путем отобрал его у ваших родителей. Осталось дождаться суда.

Мы проговорили полчаса еще, я удостоверилась, что дело действительно давно расследуется, что не только я и мои родители пострадали от рук этого негодяя. Затем следователь распрощался. Пришел Тимоша, сияет как солнышко почему-то. В одной руке спортивная сумка, в другой файл с документами.