руки и шею, а затем сердце пронзила острая боль.

Я крепко стискиваю срезанный локон и замираю.

До этого момента я ни разу не испытывала подобного, когда отрезала пряди незнакомцев. Казалось, что частица души Нокса пронеслась сквозь все мое нутро.

Почувствовал ли он то же самое?

– Выходит, я и вправду сбиваю девушек с толку, – произносит Нокс.

Я гляжу на него, широко распахнув глаза, но если он и испытал такое же потрясение, то его лицо не выражает ни единой эмоции.

Гоню прочь непрошенную тревогу и закрываю в последней пустой банке прядь волос юноши.

– Продолжай, – велит король, как только я закрываю крышку.

– Я позаботилась о волосах, – смущенно отвечаю я.

Сирит смеется. Его смех красивый и звучный, но за ним всегда кроется что-то зловещее.

– Нет, Селестра, – мягко отвечает он. – Огласи солдату его предсказание.

Меня охватывает паника.

– Вы хотите, чтобы это сделала я? – Мой голос источает тревогу и удивление. – Почему?

– Считай это моим подарком, – продолжает король.

К несчастью, я знаю, что все дары Сирита пропитаны ядом.

– Это всего лишь несложное предсказание, – обещает он. – Твоя магия справится с этой задачей. Вдобавок, практика никогда не помешает.

Я нервно тереблю перчатки.

От мысли о том, чтобы снять их у кого-то на глазах впервые за многие годы, кожа начинает зудеть. Это заставляет меня думать о криках Асдена.

Я смотрю на свою мать.

– Ну же, – ободряюще произносит Теола. – Делай, как велит король, Селестра.

Сердце бешено колотится в груди.

Я облизываю губы.

Этот момент долгожданный и одновременно пугающий.

Шанс высвободить бурлящую внутри магию, которую мне запрещалось тревожить и самостоятельно изучать. Впервые за долгое время я смогу прикоснуться к коже другого человека.

Дабы показать матери, что я достойна силы нашего рода.

Стягиваю перчатку, и она падает к ногам.

Я приседаю и тянусь к щеке Нокса. Ткань платья струится по мраморному полу.

Юноша вздрагивает, когда ладонь касается его теплой кожи. Кажется, все мое тело холодно как лед.

Магия – это огонь, которому я никогда не давала волю.

Сердце, подобно запертому в клетке зверю, неистово колотится в груди, когда наша кожа соприкасается. Все эти годы я ни к кому не притрагивалась.

Это похоже на пробудившийся голод, который был заключен в самой дальней части сознания.

Нахлынувшие чувства и ощущения вызывают тошноту. Голова идет кругом от того, что в моих ладонях находится живой человек, который чувствует все то же, что и я.

Нокс теплый, его кожа мягче, чем я думала. На лице юноши виднеется шрам, который тянется гладкой розовой линией от брови до подбородка. Когда я касаюсь рубца, наши с Ноксом взгляды встречаются.

Обычно люди вздрагивают, когда замечают мои глаза. Змеиные глаза, которые присущи всем женщинам рода Сомниатис.

Нокс почти не моргает.

Я тоже.

Не хочу все испортить и продолжаю наслаждаться кратким моментом.

Я знаю, что в ближайшее время у меня не будет иного шанса – может быть, долгие годы, – поэтому я хочу насытиться происходящим. Но миг блаженства краток.

Смерть приходит быстро.

Дыхание перехватывает в груди, и я начинаю задыхаться. Голова откидывается назад. Я осознаю, что моя магия еще не готова к подобному.

Кажется, словно тебя бьют по голове снова и снова, без передышки.

Я пытаюсь вырваться, отстраниться от Нокса, но тело оцепенело. Ладонь намертво припала к его щеке, а разум начали прожигать образы.

Всполохи темно-красного пола и стен с облезлой краской.

Я не могу разобрать увиденного, голова раскалывается от каждого нового образа.

Толпа окружила залитого лунным светом Нокса. Рядом с ним все ярче разгораются фонари, издавая зловещее шипение. Внезапно вспыхивает пламя.

Оно ползет по полу и стенам, превращая все в дым.

Я улавливаю запахи соли и пота. Перевожу взгляд на зияющую в потолке дыру. Через мгновение тот самый потолок обрушивается наземь.

Истекающий кровью Нокс лежит на полу, вокруг его тела танцуют языки пламени.

Протяжно и гулко воет ветер, и в моем сознании проносится такой болезненный образ, что я начинаю кричать. Скрытая в земле и окруженная разбитыми бутылками дверная ручка.

– Сюда, – шепчет голос.

Чья-то рука тянется к окровавленному Ноксу, и я едва ли не задыхаюсь, когда замечаю браслет на запястье.

Маленькая золотая вещица с расположенным в центре драгоценным камнем. Будто зоркий глаз.

Мне знаком этот браслет.

Я ношу его годами.

Дыхание перехватывает. Я чувствую, как мои руки и кончики волос ласкают языки пламени. Огонь просачивается в браслет и проникает в кости.

Собрав последние силы, я отрываюсь от Нокса, вытягивая себя из видения обратно в реальность.

Это происходит так внезапно, что я теряю равновесие и падаю на землю, опрокидывая ряд банок, которые с грохотом скатываются по лестнице.

По мраморному полу разлетаются волосы и осколки стекла.

– Что такое? – спрашивает Теола, ее желто-зеленые глаза широко распахнуты. – Что случилось?

Этого не может быть.

Я дрожу и хватаюсь за запястье, когда в голову просачиваются воспоминания о безжалостном пламени.

Воспоминания о горящей и обуглившейся плоти.

Этого просто не может быть.

– Селестра. – Голос матери становится громче.

Король вскидывает руку, призывая ее замолчать, и вся комната погружается в тишину. Даже расположившиеся возле дверей стражники затаили дыхание.

Сирит медленно спускается по ступеням прямиком ко мне.

На его лице тот самый взгляд, который когда-то разрушал миры.

– Говори, – командует он.

Я поворачиваюсь к Ноксу, и его темно-карие глаза пронзают мое тело.

У него на руке виднеется змеиное клеймо. Опустив взгляд, я замечаю точно такую же метку и у себя.

Быстро сжимаю руку в кулак и тянусь за упавшей перчаткой, дабы никто не заметил.

– Ну что? – спрашивает Нокс.

Желваки на челюсти молодого мужчины напряглись от предвкушения.

Я сглатываю и отворачиваюсь.

Мне не под силу рассказать об увиденном. Я никогда не смогу произнести правду вслух.

Потому что я увидела не только смерть Нокса, но и свою собственную.

Глава 5

Нокс

Ведьма напугана, и это не сулит ничего хорошего.

– Погоди, ничего не говори, – произношу с насмешкой. – Я умру?

Удивительно, но свернувшаяся калачиком на полу Селестра не смеется.

Она качает головой, недоверие искажает мягкие черты лица. Можно подумать, она никогда раньше не делала предсказаний.

Я лишь надеюсь, что видение будущего не так ужасно, как выражение ее лица.

Готов поспорить, что ей хочется всхлипнуть или закричать, но это невозможно, потому что она ведьма Сомниатис. А они, как известно, рождаются совершенно бессердечными.

Пустые оболочки людей.

– Разве ты не обязана поведать мне о будущем? – спрашиваю я. – На