осилить грозного поработителя деревни и своего личного врага, Ресуль-эфенди спросил:

— Много ли таких, у которых нет купчих крепостей?

— Аллах его ведает, — сказал второй из близнецов. — Да их, наверное, потеряли и те, что имели.

Вмешался Азамат-акай и с горечью сказал:

— Виданное ли дело, чтобы на собственную землю иметь купчую крепость. У нас, татар, такого обычая никогда не было! Отцы и деды наши владели этой землей без всяких бумаг. Даже когда случалось продать или купить землю, со всякими там бумагами вовсе не считались. Было слово у людей. Это теперь мода на бумаги… — И разгорячившись от обиды, переполнившей сердце, Азамат-акай, не сдержавшись, закричал:

— Но дает ли это право Мемиш-ага захватывать наши земли?! Разве это справедливо?!

Никто не удивился его крику.

— Без документов нам будет трудновато отстаивать, — задумчиво сказал Ресуль-эфенди.

Азамат-акай продолжал с отчаянием в голосе:

— Но ведь таких документов у Мемиш-ага тоже нет!

— Он найдет…

Эти слова так и резанули всех. Этого можно было ожидать. Различными махинациями Мемиш-ага уже сумел захватить землю нескольких крестьян и превратить их в издольщиков. А другие, сильно задолжав ему, были накануне полного закабаления.

Второй из близнецов в смятении сказал:

— Да, он найдет!! Этому можно поверить! Боже, сохрани нас от насилия этого злого человека. Ресуль-эфенди, укажите нам путь, дайте нам совет! Вы ученый, мы вам верим!.. Мы собираем все старые документы… Завтра мы хотим разобрать стену, где должен быть ярлык, аллах да простит нас, ведь со дня смерти старика уже прошло десять дней!..

Узнав, что эта важная бумага находится еще не на руках, Ресуль-эфенди забеспокоился.

— Надо скорее забрать ярлык из стены. Завтра же! Мы сделаем это перед членами комиссии, они засвидетельствуют нахождение ярлыка. Это нельзя откладывать! Не охраняемое добро едят черви… Сегодня же вечером отправимся в Карасубазар за комиссией. Нужна подвода.

Крестьяне переглянулись. Хотя в деревне и имелись лошади, но ни фаэтона, ни даже крытой линейки не нашлось бы. Ресуль-эфенди вспомнил об экипаже, виденном им во дворе муфти. Он сказал:

— Хорошо, сами пойдем пешком, а для комиссии наймем подводу…

Он достал из шкафа красный платок, в один угол которого были завернуты деньги. Все встали. Ресуль-эфенди и близнецы тотчас же отправились в путь. Когда они вышли на почтовую дорогу, был уже вечер. Ресуль-эфенди взглянул на небо: близилась ночь темная, без луны, без звезд…

* * *

Возвратившись домой, Азамат-акай спросил у жены Кериме:

— Где Алим? Он еще не вернулся?

Кериме-татай, стараясь спрятать слезы, ответила:

— Нет еще.

И не выдержав, запричитала:

— Где он, мой ненаглядный сынок, куда подевался он, мой мальчик.

Уже три дня прошло, как исчез Алим. Всех расспрашивала о нем, но никто ничего не знал. Чего только не передумала за эти три дня и три ночи Кериме-татай! Она даже сама пугалась своих мыслей. Резвость Алима всегда доставляла ей тревогу. Ей казалось, что он упал в колодец или его ударила молния в ливень, прошедший недавно, или он погиб в бурных потоках… С усилием отогнав свои страхи, Кериме-татай усердно помолилась, но сердце ее так и не успокоилось.

— Алим не пропадет, — успокаивал Азамат-акай жену. — Мальчик не из таких…

Чтобы отвлечь жену от тягостных размышлений, он принялся рассказывать:

— Сегодня Ресуль-эфенди вернулся из города. Он беседовал с самим муфти-эфенди!.. Слушай, жена, осенью Алима отправят в Стамбул учиться. Вот оно, счастье! Какому бедняку выпало такое! Не плачь, а радуйся…

Но Кериме-татай сказала:

— Пусть бы он хоть теперь вернулся домой.

Азамат-акай показал ей книгу — подарок муллы — и заметил:

— Какой добряк этот Ресуль-эфенди!

Этим закончился разговор мужа с женой.

На следующий день, едва только лучи солнца коснулись голых верхушек гор, Азамат-акай уже выгонял стадо на пастбище. У разветвленного оврага он остановился от изумления: домик старика был почти разрушен, одна стена его совсем обвалилась.

Азамат-акай, оставив стадо, побежал в деревню. Вместе с несколькими крестьянами он тотчас вернулся к избушке и усердно стал копаться в мусоре, разыскивая ярлык. Бумаги нигде не было…

Часам к девяти утра прибыла комиссия и вместе с ней Ресуль-эфенди и близнецы. Уже около десяти крестьян с лопатами и кирками разворачивали обломки избушки, но безуспешно.

Азамат-акай высказал подозрение:

— Избушка и стена были крепки и сами не могли упасть. Здесь не обошлось без человеческих рук…

Один из близнецов добавил:

— Покойный, дай ему, господи, успокоение на том свете, был всегда правдивым человеком. Он не мог говорить неправду…

У избушки появился тучный Мемиш-ага. Он спросил, едва скрывая улыбку:

— Клад, что ли, вы ищите здесь?

Обернулся к членам комиссии и поздоровался с ними, как равный с равными.

— Пойдемте, гости, в дом, вы, наверное, устали.

Члены комиссии покорно пошли за Мемиш-ага. Крестьяне, изумленно смотрели вслед уходящим. Ресуль-эфенди, опустив голову, ковырял носком башмака рыхлый камень избушки.

V

Родную деревню Алим увидел еще издали. Она показалась ему разбредшимся стадом овец. Он направился к ней напрямик, через густые заросли, дикие скалы и высохшие овраги.

Алим возвращался усталый. Со лба и посеревших от пыли висков катился пот. Рубаха из домотканого холста намокла и больно терла кожу. В изношенные посталы то и дело забивались камешки, доставляя ему немало хлопот: он часто останавливался и переобувался.

Наконец он достиг Сувлудере, родника в начале деревни. Здесь он снял рубаху, разулся, остыл, отдохнул, умылся холодной водой.

Во время своего путешествия Алим ни на минуту не забывал о родителях, но ни разу не подумал, как они отнесутся к его поступку. Только теперь забота об этом охватила его. Ни отец, ни тем более мать ругать его не будут, он знал это хорошо, но даже их укор был бы для него тяжелым наказанием.

Сейчас Алим пожалел, что ушел, не спросясь, но, думал он, если бы спросил, ему никогда не разрешили бы такую прогулку…

Его опасения были напрасны. Мать, увидев любимого сына, крепко прижала его к груди, осыпала поцелуями. Тотчас подогретые чебуреки, специально оставленные для него, и целое блюдце сливок появились на столе. И только тогда, когда он насытился, она спросила:

— Где же ты был, Алим?

— Провожал Февзи и его родителей, был в Кафе, мамочка. Я боялся, что не отпустите, потому и ушел сам…

— Ну, ничего, сынок, в следующий раз уйдешь, спросив, — сказала мать и поцеловала его в лоб.

После еды Алим совсем забыл об усталости. Он решил навестить сестру. Предупредив мать, он исчез за калиткой.

Кериме-татай крикнула ему вслед:

— Смотри, сынок, не попадайся на глаза Мемиш-ага!

Алим очень дружил с сестрой Мерьем. Но