Но это не имело значения.

Воин-авраддил, клявшийся в верности династии Тьёдмурдов, обнажил меч и пошел вперед, на застывшую посреди зала невесту короля.

– Стоять! – отрывисто выкрикнул Яннем. – Ингёр! Как его остановить?

– Харрат, – отозвалась она сиплым, севшим от ужаса голосом. – Хар…рат.

– Харрат!

Воин застыл в шаге от девушки, с занесенным над головой мечом. Медленно опустил руку.

– Значит, он поклялся в верности твоему роду, – сказал Яннем, подходя ближе.

Ингёр бросила на него взгляд, такой же пустой и остекленевший, как взгляд воинов-авраддилов. Она успела проститься с жизнью за эти несколько мгновений, но не кричала, не плакала и не молила о пощаде. Просто готовилась принять свою судьбу, как истинная дочь островов. И как поступила бы истинная дочь гор на ее месте.

А может, это не такой уж и плохой выбор.

– Они клялись служить моему отцу, – выговорила Ингёр наконец. – Мой отец подарил их вам. Теперь они ваши. Я же… я же уже объяснила.

– Лучше один раз увидеть воочию, чем выслушать самые подробные объяснения, – любезно ответил Яннем.

А потом шагнул вперед, взял в руку ледяные пальцы своей невесты, поднес к губам и поцеловал так нежно, как только мог. Так, как не целовал, наверное, ничьи пальцы, с тех пор как…

Стоп. Остановись на этом, Яннем. Харрат.

– Прости меня, – чуть слышно сказал он, и когда она вздрогнула, поднял голову и улыбнулся – уже не только ей, но и свите, выдохнувшей за троном. Буря миновала, они знали это; они знали своего короля.

– Мне не нравится ваше имя, моя леди, – сказал Яннем уже громче, чтобы услышали все. Глаза Ингёр расширились, и он добавил: – Оно слишком неблагозвучно на языке Митрила, который отныне будет вашим новым родным языком. Мы сочетаемся браком как можно скорее, затем вы будете немедленно коронованы и взойдете на трон под именем королевы Ингери. И я уверен, что вы станете славной королевой. Двор полюбит вас. Двор уже любит вас. Я прав?

Свита одобрительно зашумела. Яннем снова улыбнулся оторопевшей Ингёр – теперь уже Ингери, отныне и навсегда, – и повел ее за руку из зала мимо аплодирующих придворных.

Несколько слуг за их спинами выждали, когда король и его невеста окажутся на пороге, прежде чем принялись убирать труп, лежащий посреди Малого зала в луже крови.

Они действительно сочетались браком как можно скорее, и Яннем немедленно короновал свою королеву – прямо в день свадьбы. Теперь это имело еще больше значения, чем прежде.

Сразу после венчания он отдал приказ о позорном изгнании за пределы Митрила придворного мага-лекаря, клявшегося ему, что леди Катриона, урожденная Глендори, супруга принца Брайса, беременна дочерью. Яннему очень хотелось казнить этого ублюдка, вселившего в него обманчивую надежду, но он сдержал порыв: не стоило осквернять собственную первую брачную ночь необдуманным убийством. Так что маг еще легко отделался, за что, безусловно, не уставал благодарить Светлых богов, нахлестывая осла, на котором его с позором выпроводили за городские ворота.

Девочка, говорил он. Да, сир, я уверен. Нет, сир, вы можете совершенно не беспокоиться.

А вот теперь у него есть все в мире основания для беспокойства, не правда ли? Если Ингери как можно быстрее не родит сына и ему тоже.

Свадьбу справили достаточно пышно, хотя и немного суетливо, но народ остался доволен, двор в целом тоже, да и Яннем в конечном счете рассудил, что все прошло не так уж плохо. Брачная ночь не принесла ему особых сюрпризов: разумеется, его жена оказалась девственницей и, разумеется, лежала под ним как бревно, отвернув голову к стене. У Яннема никогда прежде не было девственниц, но он старался не причинять ей лишней боли, в чем, впрочем, не особенно преуспел. Когда он поднялся, откидывая выпачканную в крови простыню, королева Ингери схватила ее край, натянула на обнаженные бедра и повернулась на бок, сворачиваясь в клубок. Яннем поднял свечу, оглядывая сжавшуюся на брачном ложе жену. В тусклом предутреннем сумраке волосы Ингери совсем не отливали рыжиной, а отблеск свечей бросал на них блики, казавшиеся скорее золотыми, чем медными. У нее была такая же гибкая спина и тонкая талия, крутые бедра, и со спины она была почти похожа… впрочем, нет. Совершенно не похожа.

Серена исчезла пять лет назад, в одну ночь, ничего не сказав ни Яннему, ни кому-либо из тех, кто жил с ней рядом. Он перерыл весь Эрдамар, приказал Лорду-дознавателю разослать шпионов по всему королевству, пытаясь ее найти. Будь главой над шпионами по-прежнему лорд Дальгос, возможно, это и привело бы к желаемому результату. Но Яннем убил лорда Дальгоса собственными руками, а его преемник, лорд Морнингем, хотя и неплохо справлялся со своими обязанностями, но не обладал необходимым опытом и не умел раскидывать свои сети так далеко и широко. Что ж, за все в жизни приходится платить – за все сделанные выборы и все принятые решения. Серена исчезла, и Яннем никогда больше ее не видел. Но вспоминал о ней всякий раз, когда ложился в постель с любой другой женщиной. Включая и собственную жену.

Он постоял еще немного над неподвижной Ингери, понимая, что она не спит, потом беззвучно вздохнул и вышел из спальни, направляясь в смежный кабинет. Он знал, что тоже сегодня не уснет; бессонница в последние годы стала его неизменной спутницей. Завтра надо позвать перед сном Брайса, пусть немного поколдует – Яннему требовалось хотя бы несколько часов сна, пусть и не каждый день. И его брат был единственным, кому он мог доверить напустить на него сонные чары; да вообще любые чары.

Во всяком случае, так было до сих пор.

И в какой момент все полетело к демонам? Сложно сказать. В действительности, проблемы у них начались сразу, когда они вернулись из столицы Империи людей, где убили императора Карлита, о чем, разумеется, никто так и не узнал. Требовалось срочно заключить перемирие с новым императором, но это также отняло изрядно времени, поскольку прямого наследника Карлит не оставил, и еще почти два года имперские герцоги провели в грызне и дрязгах, пока на престол наконец не сел император Эонтей. Он не то чтобы жаждал воевать с Митрилом и не то чтобы не мог спокойно спать, пока Митрил сохранял независимость, но Брайс разорил несколько имперских поселений, и это не могло остаться совершенно безнаказанным. Переговоры были долгими и непростыми и в результате увенчались столетним перемирием, по окончании которого новый король Митрила должен был принести вассальную присягу Императору людей. Сто лет – долгий срок, и все прекрасно это понимали, но такой договор позволил сохранить лицо обеим сторонам, в то же время формально оставляя Империю в выигрыше, а Митрил – якобы склонившимся наконец перед своим могучим и опасным соседом.

– Через сто лет мы оба умрем, – сказал тогда Брайс довольно беспечным тоном. – И, скорее всего, Эонтей умрет тоже. Возможно, к тому времени исчезнет сама Империя, и всем материком будут править орки, а может, все захватят темные твари, и Светлые расы исчезнут вообще. Мы этого не знаем. Но что мы точно знаем – что Империя не попрет больше к нам за время твоего правления и даст тебе без помех осуществить все задуманное.