унесёт треть его подданных, приём самых благородных и богатых. Какой дьявол мутит рассудок наших дворян и приводит их к концу, подобающему скорее котятам и нищим?

САВУАЗИ. Ах, господа, неужели вы верите, что мертвецы, которых выбрасывает Сена, попадают в неё живыми и по своей воле? Ничего подобного.

ПЬЕРФОН. Ума не приложу, кто же их завлекает,– разве что демоны или блуждающие огоньки…

САВУАЗИ. Река – нескромница; она не хранит тайн, которые ей доверяют. Выкопать могилу в воде легче, чем в земле, но вода выбрасывает, а земля хранит… От отеля Сен-Поль до Лувра есть немало домов, подножие которых омывают воды Сены, а в домах этих много окон…

РАУЛЬ. Сеньор де Савуази прав. Прибавьте сюда ещё и Нельскую башню.

САВУАЗИ. Да, да, я проходил в два часа ночи мимо Лувра, и Нельская башня была ярко освещена, в окнах мелькал свет факелов, там шло празднество. Не люблю я эту каменную громаду. Ночью она кажется злым духом, бодрствующим над городом. Это огромная неподвижная глыба, из всех отверстий которой, словно из отдушин ада, по временам вырывается пламя; молчаливо возвышается она под чёрным небом, над рекой, плещущейся у её подножья. Если бы вы знали, что рассказывает народ…

ГОТЬЕ. Господа, вы забываете, что находитесь в покоях королевы…

САВУАЗИ. Впрочем, король прибывает завтра, а король, как вы знаете, господа, не любит новостей, которые возвещает не он. Не правда ли, господин Мариньи?

МАРИНЬИ. (входя.) Чтобы ответить на ваш вопрос, господа, я прежде всего должен знать, о чём шла речь?

САВУАЗИ. Мы говорили, что парижане очень счастливы, ибо король их – Людовик Десятый, а первый его министр – господин де Мариньи.

МАРИНЬИ. И они бы утратили, по меньшей мере, половину своего счастья, если бы это зависело от вас, господин де Савуази.

ПАЖ (торжественно). Её величество, господа.

 Сцена 3-я.

Те же, Маргарита, пажи, стража, затем Цыган.

МАРГАРИТА. Храни вас бог, господа! Вам известно, что король, мой супруг и повелитель, прибывает завтра. Если вы хотите испросить каких-либо милостей у регентши, торопитесь, ибо мне остаётся властвовать только один день.

САВУАЗИ. Нам некуда торопиться, ваше величество. Вы всегда останетесь нашей королевой – королевой по крови и по красоте и неизменно пребудете истинной правительницей Франции, пока у нашего короля – благослови его господь! – есть глаза и сердце.

МАРГАРИТА. Вы льстец, граф… Здравствуйте, сеньор Готье. Вы, кажется, собирались представить мне вашего брата?

ГОТЬЕ. Я очень беспокоюсь о нём, ваше величество. Этот проклятый Париж кишит цыганами и колдунами… Не пожимайте плечами, господин де Мариньи, я вас ни в чём не обвиняю; в городе, который растёт с каждым днём, многое неподвластно даже вам. Сегодня утром, чуть ниже Нельской башни, на песчаной отмели опять нашли труп.

МАРИНЬИ. Два трупа, сударь.

МАРГАРИТА (в сторону). Два!

ГОТЬЕ. Кто же, по – вашему, совершает эти преступления, как не цыгане и колдуны, которым нужна кровь для ворожбы? Ведь у природы не вырвешь её тайны без отвратительного кощунства.

МАРГАРИТА. Вы забываете, мессир Готье, что господин де Мариньи не верит в некромантию.

СВУАЗИ (у окна). Не верит? Право, ваше величество, стоит взглянуть на улицу – и сразу увидишь некроманта или колдуна. Вот даже против вашего дворца стоит один и так упорно смотрит сюда, словно только и ждёт, чтобы к нему обратились за советом.

МАРГАРИТА. Позовите его, господин де Савуази. Я не прочь, чтобы он предсказал нам, что произойдёт с господином де Мариньи по возвращении короля. Вы не возражаете, господа?

ПЬЕРФОН. Воля королевы – закон.

САВУАЗИ (кричит в окно). Эй, цыган, поднимись сюда! Да припаси новости получше : самой королеве хочется узнать будущее.

МАРГАРИТА. Послушайте, господа, мы должны достойно встретить этого учёного некроманта.

САВУАЗИ. Несомненно! Но так как наука его может исходить от бога, и от сатаны, на всякий случай перекрестимся.

Все, кроме Мариньи крестятся.

Вот и он! Чёрт возьми! Он словно прошёл сквозь стены! (Направляясь к нему.) Эй, проклятый цыган, королева велела позвать тебя, чтобы ты предсказал первому министру…

ЦЫГАН (входя в дверь справа). Дай же мне подойти к нему, если хочешь, чтобы я говорил с ним. Ангерран де Мариньи, я здесь.

МАРИНЬИ. Слушай, колдун, если ты хочешь быть здесь желанным гостем, возвести мне лучше тысячу немилостей и смертей, чем одну немилость и одну смерть. Но знай: чем больше твои пророчества убедят присутствующих, тем более равнодушно и недоверчиво приму их я сам.

ЦЫГАН. Ангерран, могу тебе предсказать только одну немилость и только одну смерть, но немилость близкую и смерть ужасную. Если тебе нужно уладить свои счёты с господом, торопись, ибо моими устами он отпускает тебе всего три дня.

МАРИНЬИ. Благодарю, цыган! Никому ведь из нас не ведомо, имеет ли он в своём распоряжении даже три часа. Тебя ждут другие… Благодарю.

ЦЫГАН. Что хочешь услышать ты, Готье д’Онэ? В твои годы прошедшее – это то, что было вчера, а будущее – то, что свершится завтра.

ГОТЬЕ. Тогда скажи мне о настоящем.

ЦЫГАН. Юноша, спроси меня лучше о прошлом, спроси лучше о будущем, но только не о настоящем!.. Нет, нет.

ГОТЬЕ. Колдун, я так хочу. Что происходит со мной сейчас?

ЦЫГАН. Ты ждёшь своего брата, а он не идёт.

ГОТЬЕ. Где мой брат?

ЦЫГАН. Народ толпится на берегу Сены.

ГОТЬЕ. Мой брат!

ЦЫГАН. Люди окружили два трупа и восклицают: «Горе!»

ГОТЬЕ. Мой брат!

ЦЫГАН. Покинь Лувр и спеши на берег.

ГОТЬЕ. Мой брат!

ЦЫГАН. Там ты взглянешь на левую руку одного из утопленников, и ещё один голос воскликнет: «Горе!»

ГОТЬЕ (выбегая из комнаты). Мой брат! Мой брат!

ЦЫГАН. (оборачиваясь к королеве) А вы, Маргарита Бургундская, ничего не хотите узнать? Или вы полагаете, мне нечего сказать вам? Вы думаете, что судьба королей непостижима для человека и глаза смертного не могут прочесть её?

МАРГАРИТА. Я ничего не желаю знать, ничего!

ЦЫГАН. И тем не менее, ты призвала меня. Я пришёл, Маргарита, и ты должна меня выслушать.

МАРГАРИТА (отходит и садится на трон). Не уходите, господин де Мариньи.

ЦЫГАН. О, Маргарита, Маргарита! Кому нужны ночи, когда снаружи тьма, а внутри яркий свет?

МАРГАРИТА. Кто позвал этого цыгана? Кто? Что ему от меня нужно?

ЦЫГАН (ставя ногу на нижнюю ступеньку трона). Не правда ли, Маргарита, в твоём счёте не хватает одного мертвеца? Сегодня утром ты ожидала услышать не о двух – о трёх.

МАРГАРИТА (вставая). Замолчи или скажи, кто дал