который не особенно шел к ее молодому миловидному лицу, но был неотъемлемой частью жизни, равно как строгость в одежде и манерах.

Утром она немного поиграла с дочкой, потом вместе с ней уселась смотреть мультики. Вернее, пока этим занималась Ксюша, Алиса думала о своем, к реальности ее вернул дверной звонок, и хозяйка оказалась у двери раньше горничной Гали. На пороге стоял человек лет тридцати, поспешивший предъявить красные корочки. «Капитан Геннадий Иванович Мусовский», – успела прочесть Алиса, прежде чем вошедший убрал удостоверение и представился вслух.

–Алиса Калинина, – ответила она.

–Потрудитесь подтвердить документами, – попросил капитан, недоверчиво посмотрев на нее.

–Галя, проводи гостя в зал, – велела Алиса, а сама пошла наверх за паспортом, через несколько минут она вернулась и предложила начать разговор.

–Я, Алиса Евгеньевна, по поводу смерти вашей сестры.

–Что-то не так?

–Да все не так: в машине были неисправны тормоза, это не оставляло шанса избежать аварии. А система безопасности была безнадежно испорчена – подушку вырвали с корнем и расшатали паз от ремня.

–Какой паз?

–Гнездо, где крепится ремень.

–И вы узнали это через десять дней после ее гибели? – возмутилась Алиса.

–Так майские праздники, – начал было капитан, потом придумал новый аргумент, – у нас были накладки с экспертами… но не в этом дело. Мы расследуем обстоятельства гибели вашей сестры, поэтому расскажите о катастрофе.

–Я не могу ничего вам сказать, поскольку знаю эту историю со слов Стаса – вот его и спросите.

–С ним уже общается мой коллега.

-Я уже всё рассказывал, – негодовал Стас, тем временем беседовавший с лейтенантом Николаем Крышкиным.

–Понимаете, сейчас мы ведем новое расследование, и ценно каждое слово…

–Ну, если хотите посыпать мне соль на рану, слушайте. Мы вернулись из путешествия. На вип-стоянке аэропорта нас ждала машина, оставленная перед отлетом. Я собирался вести сам, но Олесе вдруг захотелось сесть за руль, – он вздохнул, – и я разрешил. Она неплохо водила, да и я думал, смогу помочь, если что. В самом неудачном месте дороги – на повороте вдоль небольшого обрыва – появился грузовик. Он почему-то ехал по нашей полосе. Олеся занервничала, но успела вывернуть руль и обогнуть грузовик. Если бы не поворот, всё бы сложилось иначе, – Стас замолчал, но пытливый взгляд лейтенанта заставил его говорить дальше. – Машина кувыркнулась через ограждение и полетела вниз. Олеся от испуга бросила руль и закрыла лицо руками. Мы несколько раз перевернулись, – Стас не мог больше говорить. Он отвернулся и закрыл глаза рукой. В этот момент лейтенант увидел огромный рубец на правой щеке собеседника – след той самой аварии. Стас сжал руку в кулак и из последних сил продолжил:

–Выбирая машину, я особое внимание уделил безопасности в случае ДТП. Но в тот момент произошло необъяснимое. Ее подушка не сработала. А когда мы врезались в ограждение, Олесин ремень на какое-то мгновенье притянул ее к сидению, а потом и вовсе расстегнулся. Поэтому, пока мы летели вниз, ее кидало по салону из стороны в сторону. Я видел это и не мог помочь. Как только машина остановилась, я бросился к жене, но было поздно, – он сделал паузу, после которой подвел печальный итог, – четыре перелома позвоночника, не считая мелких травм. А я совсем легко отделался, – он указал на свою обезображенную щеку и замолчал.

–Вы думаете, кто-то мог заведомо желать зла вашей жене?

–Я вообще не верю, что такое возможно спланировать. Преступник не мог знать, что поведет Олеся и что вывернется грузовик… А если бы за рулем был я, то уж как-нибудь выровнял бы машину. Вероятность смертельного исхода минимальна.

–Станислав Михайлович, вы серьезно думаете, что на дороге с двойным железным отбойником между полосами грузовик может случайно заехать на встречку?

–Откуда мне знать? Я рассказал, как было, – пожал плечами Стас. В своей печали он не помнил и не думал про какой-то там отбойник. – Может, кто-то накануне хорошо отметил Первомай и поленился ехать до ближайшего разворота, решив, что ранним утром никого не встретит на дороге…

–Неплохая версия, но не безупречная…

-Олеся была беззаботным и жизнерадостным человеком: врагов у нее быть не могло, а в плане друзей сестре можно только позавидовать…

–И вы завидовали?

–Как вы можете такое спрашивать? – грозно сверкнула глазами Алиса. – Кроме сестры, ну и дочери, у меня вообще не осталось родственников… то есть, не оставалось… а с Олесей мы с детства неразлучны, – она замолчала, капитан смотрел на ее раскрасневшееся от волнения лицо и ничего не спрашивал. Алиса внутренне собралась и более спокойно продолжила:

–Я сомневаюсь в запланированном покушении на Олесю. Убийца не мог знать, кто именно будет за рулем. Вернее, что это будет не Стас. Думаю, именно он и был мишенью.

–Тогда попытка должна повториться? – девушка неуверенно кивнула. – Но почему этого до сих пор не произошло?

–Откуда мне знать?

–Вы уверены, что у вашей сестры не было врагов?

–Конечно, не было.

–А с мужем они ладили?

Алису осенила страшная догадка, она серьезно посмотрела на Мусовского, хотя серьезно она смотрела всегда, а к этой ситуации лучше применить выражение «обожгла взглядом», и спросила:

–К чему вы клоните, капитан?

-Мне кажется, вы меня подозреваете в убийстве Олеси, – решил Стас после нескольких вопросов Крышкина.

–Понимаете, – немного смущенно ответил лейтенант, – вы в нашем деле можете проходить либо как жертва, которую убить не удалось, либо как основной подозреваемый. В первом случае на вас должно было совершиться новое покушение, поэтому все эти дни мы за вами следили, то есть, охраняли вас, – степень и без того недовольного лица Стаса возросла вдвое, – но никто не предпринимал попыток посягнуть на вашу жизнь.

–Возможно, они предполагают такую реакцию с вашей стороны и ждут, пока страсти улягутся.

–Но улечься они не могут, ведь есть второй вариант… И мы его прорабатываем. Особенно учитывая, что ваша версия произошедшего: этакий грузовик-призрак на встречке… выглядит, как минимум, странно…

–То есть, вы посадите меня, если не найдется желающих меня прикончить? Зачем мне убивать Олесю?!

–Мотивы выясняются.

-Чтобы Стас убил сестру?! – Алиса разгневалась, и Мусовский не мог не отметить, что гнев ей к лицу. – Да он в ней души не чаял. Он и сейчас на кладбище почти каждый день бывает. Я уже бояться за него стала, хотя и сама там порой появляюсь… Понимаете, у меня ближе Олеси никого не было, а сейчас будто половинку меня отрубили…

–Значит, вы все были в хороших отношениях? – перебил ее горячую речь капитан.

–Я не собираюсь еще