Но были, вероятно, и другие причины их ухода, и Вознесенский пока не мог самостоятельно в этом разобраться. Но в том, что существует особенный «питерский» подход к ведению дел, сомневаться уже не приходилось.

— Вот и хорошо! — улыбался Петрин, когда Стас показывал ему очередное заявление об уходе по собственному желанию. — Пора расчищать наши ряды от этих старперов. Сейчас время молодых и бескомпромиссных. Другое время.

Из департаментов докладывали, что поредевшие ряды финансистов и юристов не справляются с работой. А тут еще случился казус — незаменимый личный помощник и переводчик-синхронист Вознесенского Людмила накануне пришла на работу с заплаканными глазами и попросила немедленно ее уволить. Вообще-то тридцатипятилетняя Людмила, блестяще переводившая с английского и немецкого, была человеком очень спокойным, рассудительным и никаких решений в порыве чувств не принимала. Наоборот, Станислава всегда поражала четкость и неженская здравость ее суждений, логика действий. А тут на все недоуменные расспросы Вознесенского она только качала головой, отмахивалась и хлюпала носом. Все, что удалось путем долгих расспросов вытянуть из Людмилы, это ее наблюдение, что климат в трудовом коллективе в последнее время сильно изменился и работать в таких условиях она дальше не может. Люди в серых костюмах слоняются по офису, что-то вынюхивают, выспрашивают. Все, кого привел за собой Петрин, ничего не смыслят в том, что нужно делать… У холдинга дурные перспективы.

Никаких подробностей она рассказывать не стала. Станислав испытал шок, поскольку столь категоричный и неожиданный демарш Людмилы, проработавшей с ним последние десять лет, был квинтэссенцией чего-то важного, что происходило вокруг. Того, сути чего он никак не мог ухватить… Поэтому он и расспрашивал ее долго, с особым пристрастием. В конце концов Людмила расплакалась и, почти умоляюще глядя на Вознесенского, почему-то шепотом попросила его обратить внимание на Петрина и руководителя службы безопасности Гвоздюка (она почти с ненавистью произнесла эту фамилию), а также на весь разросшийся за последнее время отдел безопасности.

— Мне кажется, они что-то против вас замышляют, — глотая слезы, произнесла его помощница, глядя куда-то в пол.

Только этого еще не хватало! Мания заговоров и преследований у него в приемной! Проводив Людмилу до двери и предложив ей вернуться на работу, после того как она отдохнет хорошенько, придет в себя и все переосмыслит, Станислав сел в кресло и глубоко задумался. Ему пришло в голову, что вообще-то Людмила, имевшая массу несомненных профессиональных достоинств, кроме всего прочего, была одинокой разведенной женщиной. Мечтала о детях, но что-то там, как поговаривали, не складывалось. Может быть, у нее просто крыша на этой почве поехала? И что за бред она там несла про Петрина с Гвоздюком и людей в серых костюмах? После некоторых размышлений Станислав вызвал к себе Андрея.

— Ты знаешь, у меня сегодня Людмила уволилась, — сообщил он спокойно, как всегда, подтянутому, жизнерадостному Андрею, внимательно следя за его реакцией. — Не в курсе почему?

Андрей разочарованно покачал головой, потом улыбнулся.

— Значит, все-таки уволилась? Ну, может быть, это и к лучшему. Вообще-то она в последнее время странно себя вела. Не хотел тебя расстраивать, но расскажу, раз такое дело. — Андрей сделал паузу. — Ты знаешь, я личные дела обычно не комментирую, но тут случай особенный… В общем, глаз на меня она положила, уже давно… Ну ты понимаешь, одинокая, несчастная и все такое. Жизнь не сложилась, в голове хрен знает что. Весь офис в курсе, что я не женат. Вот она и прицелилась… То меня плечиком заденет, то бумажку уронит, наклонится и ножки мне покажет. Я все это сначала нормально воспринимал, даже с сочувствием. Что она тут видит-то у тебя? Сидит с утра до ночи в приемной. А время ее женское уходит безвозвратно… И шансов светит не так уж много. Но потом она уже по-серьезному ко мне приставать стала, даже домой приглашала. Предлагала мне стать отцом ее ребенка, представь! — Андрей ухмыльнулся. — А я ей дал от ворот поворот: не хватало еще шашни с сотрудницами заводить! Это не в моих принципах. Да посмотрела бы на себя в зеркало, старая ведь уже… Видно, совсем баба свихнулась от одиночества.

Станислав потер пальцами виски. Парадокс какой-то! Людмила была женщиной очень сдержанной, интеллигентной, крайне редко высказывала свое мнение и проявляла эмоции. И ни к одному мужчине на его глазах за десять лет не приставала. Более того, Вознесенский многократно сам был свидетелем того, как навязчивые клиенты в разных формах и видах оказывали Людмиле разнообразные знаки внимания, а она пресекала любые подобные попытки мягко, но очень твердо. Про Петрина она ни разу слова дурного не сказала, но по каким-то невербальным реакциям, по тому, как презрительно поджимала она губки и умолкала при упоминании Андрея, Вознесенскому всегда казалось, что она его недолюбливает. А все оказалось как раз наоборот! Ох уж эти женщины… Никогда не знаешь, чего от них ожидать.

— А при чем тут Гвоздюк?

— Она и это рассказала, красавица наша? — Андрей поморщился. — А с Гвоздюком и того интереснее: его люди в ходе плановой проверки засекли, что она в рабочее время по телефону с подругами треплется, про тебя, кстати, Стас. Обсуждает, импотент ты или педераст… раз с бабами не общаешься. — Петрин сально захихикал. — Так что делай выводы! Ну, в общем, сделал ей Гвоздюк замечание по этому поводу, попросил заниматься работой, а не трескотней, а она в истерику, и заявление тебе на стол. Вот и вся история.

— Ладно, спасибо, иди. — Станислав задумчиво покачал головой. Никогда бы он такого предположить не мог! Людмила ему в таких сложнейших ситуациях за годы совместной работы помогала! Идеал личного помощника! И ни разу ни намека… Исключительно рабочие отношения. Проклятый женский вопрос!

Уже на выходе Петрин весело рассмеялся и заговорщицки подмигнул Вознесенскому:

— Не переживай, шеф! Найдем тебе другого помощника! Незаменимых людей нет. Сегодня на одно место претендентов — человек десять, знай выбирай. А вообще, хочу заметить, ты слишком либерален к сотрудникам, возишься с ними, возишься. Нельзя так! Одни уйдут, другие придут.

И действительно, на следующий день в приемной уже сидела невысокая кругленькая хохлушка с пережженными желтыми волосами и в такой короткой расклешенной юбке, что она с трудом прикрывала круглую толстую попку.

— Я Лена, будем знакомы. А вы и есть начальник? — начала она щебетать кокетливо, разглядывая Станислава с ног до головы.

Увидев ее, Вознесенский внутренне вздрогнул. Именно от таких женщин он всегда интуитивно шарахался. К тому же выяснилось, что Лена заочно обучалась в каком-то неизвестном Станиславу гуманитарном университете, ничего не смыслила в иностранных языках и делопроизводстве, но была тем не менее рекомендована Станиславу Петриным как человек надежный и легко обучаемый.

— Не может же начальник холдинга быть совсем без секретаря! — вкрадчиво сказал Андрей, когда Вознесенский в шоке вызвал его к себе в кабинет. — Пока ищешь другую, какую тебе надо, — пусть посидит в приемной Леночка. Делопроизводством твоим займется кто-нибудь из общих секретарей, там их столько, дармоедов, в отделах, а переводами загрузи международников. Пусть крутятся как хотят. Это их работа. А платить ей будешь в пять раз меньше, чем этой самой фифе Людмиле. — Андрей презрительно поморщился. — К тому же она проверенная, — добавил он многозначительно.