Секретарь привык к причудам сэра Джона и решил внести некоторую ясность.

— Сплинбери… Это не тот город, куда вас эвакуировали в войну? Вы еще были единственным выжившим, когда улицу, на которой вы жили, разбомбили.

— Да, выжил только я и еще рыбки, Адольф и Сталин. Верно. Там все и началось. — Сэр Джон встал и подошел к окну. — Займитесь делом. Живо.

Секретарь не бросился со всех ног исполнять указания. В его обязанности входило присматривать за сэром Джоном. Считалось, что старик со странностями. У него была привычка читать старые газеты, а также книги, в названии которых присутствовали слова «время» и «физика». Время от времени он писал гневные письма известным ученым. Когда ты богатейший человек в мире, за тобой очень внимательно наблюдают.

— Адольф и Сталин, — проговорил сэр Джон. Проговорил, обращаясь будто ко всему миру в целом. — Конечно, рыбки, что сейчас плещутся в аквариуме, — это не те самые Адольф и Сталин, а их потомки. Тот, старый, Адольф оказался девочкой. Или Сталин?..

За окном простирались сады. До самых холмов на горизонте — холмов, которые дизайнер по ландшафтам спроектировал специально для сэра Джона.

— Сплинбери, — сказал сэр Джон, глядя на свои сады и свои холмы. — Вот где все началось. Вся история. Там были мальчишка по имени Джон Максвелл и миссис Тахион. И еще, кажется, кот.

Он обернулся.

— Вы все еще здесь?

— Извините, сэр Джон.

Секретарь, пятясь, покинул спальню и закрыл за собой дверь.

— Вот где все началось, — повторил сэр Джон. — И вот где все закончится.

Джонни всегда любил те несколько мгновений сразу после пробуждения, когда день еще не успел обрушиться тебе на голову. Когда на душе легко и спокойно, а в голове только всякие цветочки, облака, котята…

Рука болела.

Жуткие обрывки вчерашнего вечера выпрыгнули на него из засады, навалились и принялись тараторить наперебой.

В гараже стояла магазинная тележка, набитая отвратительными мешками. А на стенах и потолке там засохли струйки молока — Позор наглядно продемонстрировал, что он думает о людях, которые ни с того ни с сего пытаются его накормить. После чего Джонни пришлось использовать самый большой кусок лейкопластыря, который удалось отыскать в аптечке.

Он встал, оделся и спустился вниз. Мама еще спала, а дедушка наверняка уже засел перед телевизором в гостиной — смотреть утреннюю субботнюю программу.

Джонни отпер гараж и отскочил в сторону — на тот случай, если из дверей вылетит комок разъяренного меха.

Ничего не произошло.

Злосчастная тележка стояла посреди гаража. Позора нигде не было видно.

Совсем как в ужастиках, подумал Джонни. Когда знаешь, что монстр затаился где-то рядом…

Он вошел и снова отпрыгнул в сторону — с Позора вполне сталось бы притаиться где-нибудь под потолком и спикировать на голову.

Смотреть на несчастного котяру было страшно, но не видеть его — еще страшнее.

Джонни пулей вылетел из гаража, захлопнул за собой дверь и пошел к дому.

Наверное, надо сообщить в полицию или еще куда-нибудь. Тележка принадлежит миссис Тахион (хотя на самом деле она, наверное, собственность мистера Теско или мистера Автотрасса), и получается, что Джонни ее как бы украл.

Когда Джонни вошел в дом, зазвонил телефон. Об этом можно было догадаться по двум признакам. Во-первых, раздался звонок. Во-вторых, дедушка крикнул: «Телефон!». Дед никогда не подходил к телефону, если у него оставалась надежда, что трубку возьмет кто-нибудь другой.

Джонни подошел.

— Здравствуйте, можно поговорить с… — начал Ноу Йоу специальным «голосом-для-родителей».

— Это я.

— Привет. Миссис Тахион знаешь?

— Конечно знаю, я…

— Так вот, моя мама вчера была на дежурстве, когда в больницу привезли миссис Тахион. У нее страшные синяки и все такое. У миссис Тахион, не у мамы. Она говорит, ее всю избили. Мама говорит, не миссис Тахион. И еще она говорит, мы должны сообщить в полицию.

— Зачем?

— Ну, может, мы что-нибудь видели. Или… ну… кто-нибудь может подумать, что это… мы ее…

— Мы?! Но мы же вызвали «скорую»!

— Я-то знаю. Э… и барахло ее ты забрал…

— Ну не могли же мы его там бросить!

— Я-то знаю. Но… э… с нами же был Бигмак…

А вот это было действительно серьезно. Не то чтобы Бигмак агрессивен по природе. Он с удовольствием запускает воображаемые ракеты с ядерными боеголовками в людей, но он и мухи не обидит. Если только это не будет по-настоящему настырная муха верхом на мотоцикле, которая Бигмака всерьез достанет. Но у Бигмака слабость к машинам, в особенности к большим и быстрым, с ключами, торчащими в замке зажигания. К тому же он скинхед. Бигмак носит такие огромные ботинки, что вряд ли сумеет упасть носом вниз.

Если верить сержанту Славни из полицейского управления, Бигмак повинен решительно во всех нераскрытых преступлениях, которые имели место быть на территории Сплинбери. Хотя на самом деле на совести Бигмака была десятая доля правонарушений, не более. Просто он выглядел как ходячая неприятность. Никто, глядя на Бигмака, не поверил бы, что Бигмак может быть хоть в чем-то невиновен.

— И Холодец тоже, — добавил Ноу Йоу. А Холодец сознается в чем угодно, если его как следует припугнуть.

Все величайшие загадки мира, включая Лохнесское чудовище, Бермудский треугольник и «Марию Челесту», могли бы обрести объяснение за полчаса, если бы кто-нибудь удосужился немножко надавить на Холодца.

— Ладно, тогда я сам схожу в полицию, — сказал Джонни. — Так будет проще.

Ноу Йоу вздохнул с облегчением.

— Спасибо.

Стоило Джонни положить трубку, телефон тут же зазвонил вновь.

Он еще не успел поднести трубку к уху, как оттуда раздалось: «Алло! Алло!»

— Э… Алло? — нерешительно сказал Джонни.

— Это ты? — девчоночьим голосом потребовала ответа трубка.

Этот голос нельзя было назвать таким уж неприятным. Просто он был очень резким и ввинчивался прямо в уши. Когда этот голос спрашивал: «Это ты?», в нем отчетливо слышалось, что, если ты окажешься не ты — пеняй на себя. Джонни узнал его обладательницу мгновенно. Голос принадлежал особе, которая, если ошибалась номером, заявляла жалобу, что к телефону подошел человек, с которым она говорить не желает.

— Да. Э… да. Привет, Керсти.

— Между прочим, Кассандра.

— Верно. Кассандра.

Надо будет записать, подумал Джонни. Керсти меняла имена как перчатки. Хорошо еще, что последнее время она предпочитала те, которые начинались с буквы «К».