– Что? – выдохнул Ник.

– Извини, – повторила я. – Мне показалось, что ты постарался над той опорой, чтобы погеройствовать. Я была неправа. Я ведь была неправа?

– Ну… вроде того, – он опустился на траву рядом со мной, его плечо касалось моего. – Я каждый день хожу здесь на работу и вижу это. Сегодня мне показалось, что трещина стала глубже, вот я и подумал…

Мне очень хотелось сказать, что думать – это не для него, но я вовремя сдержалась. Вместо этого молча показала ему талисман.

– Опять? – сочувственно спросил Ник.

– Угу, – я сжала талисман в руке. – Плохо дело. Ещё немного, и моё учительство закончится.

Ник немного помолчал, провожая взглядом ядовито-розовый седан, пронёсшийся под мостом. Послышались недовольное гудение.

– А что будет, если время закончится? – спросил он.

Я немного поколебалась. Хотя, в принципе, поздно уже думать, Ник и так знает слишком много.

– Тот, кто дал мне этот талисман, сказал, что герой начинает использовать время своей жизни, – нехотя ответила я. – Только по десятикратной таксе. А если ты не используешь суперсилу, тебя просто выкинет из костюма. Правда, вроде бы, есть ещё нулевое время и тайная способность талисмана, но я никогда до этого не доводила.

– А если это случится, ты используешь эту способность? – не унимался Ник.

– Нет, – я покачала головой. – Я понятия не имею, что это будет, это огромный риск.

Мы немного помолчали. Дул ласковый тёплый ветер, светило солнце, поток машин схлынул, стало заметно тише; я закрыла глаза и попыталась просто получить удовольствие от момента. В конце концов, когда я в последний раз просто так сидела на траве, наслаждаясь майским теплом?

– Крис… а что у вас с Воробьём случилось? – осторожно спросил Ник. – Вернее, не так… Что такого могло произойти, что теперь ты не можешь зарядить талисман?

Мне вспомнились наставления мамы в детстве. О том, что нельзя сидеть на холодной земле, о том, что нужно выбирать, кому доверять. А ещё мне вспомнились последние десять лет, в течение которых я была одна, совсем одна, хотя конечно, у Златоглазки всегда было множество поклонников. И я, поколебавшись, сделала единственно верный, как мне казалось, выбор – растянулась на траве, закрыла глаза и заговорила.

… Эта история началась около десяти лет назад, когда моя мама, работавшая в издательстве в отделе продаж, привела меня на работу. Это был один из тех годов, когда начинали сдавать ЕГЭ и приносить результаты в вузы, что грозило и мне; по идее, это означало, что мне нужно было определиться с вузом и будущей профессией и уже начать готовиться, но я понятия не имела, что выбрать. На тот момент уже завершалась подача заявлений, а я так и не определилась с предметами. Кажется, моя классная руководительница начала меня ненавидеть, а попытка мамы помочь мне найти своё, как она говорила, призвание выглядела как соломинка для утопающего.

Это издательство занималось не только книгами. Оно выпускало газеты, толстые журналы, в штате работали журналисты. Мама думала, что я могу заинтересоваться всем этим, если попаду туда, и почти угадала. Я заинтересовалась. Только не издательским делом. А всё потому, что когда мы проходили мимо отдела журналистики, маму срочно вызвали на совещание, и она попросила одного своего приятеля побыть со мной и рассказать, что здесь и как.

Это был, как мне тогда показалось, парень около двадцати лет. Он был высокий, крепкого телосложения, его зелёные глаза лучились тёплой улыбкой, а сам он был серьёзен, когда говорил со мной. В мире, где на школьников смотрят снисходительно, даже если они на пороге выпускного класса, этот парень показался мне самым внимательным слушателем на свете.

– Привет, – сказал он. – Меня Андрей зовут. Дай угадаю, мама хочет пристроить тебя к семейному делу?

– Вроде того, – нехотя ответила я. – Думает, что поможет мне определиться, где учиться.

– А ты сама чего хотела бы? – спросил он.

Я пожала плечами. Я сама себе ни разу не задавала вопрос, а другие меня тем более не спрашивали.

Андрей несколько мгновений смотрел на меня, затем неожиданно подался вперёд и схватил блокнот и ручку, лежавшие на краю стола.

– А я знаю, – он улыбнулся. – Сейчас я возьму у тебя интервью, и мы сразу всё поймём. А ты потом о себе прочитаешь в журнале… сейчас… вот здесь, – он провёл пальцем по корешкам журналов и ударил по предпоследнему. – Фотку помещать не буду, уж извини, но текст – без проблем.

Я растерянно смотрела, как он листал блокнот, что-то записывал, кивал самому себе. Чудик какой-то. Он не смотрел на меня и не говорил со мной несколько минут, и в какой-то момент я уже подумала о том, чтобы уйти, чтобы не мешать, но тут он наконец-то поднял взгляд.

– Ну что, готово, – сказал Андрей и перелистнул страницу. – Ну что, рассказывай. Сколько тебе лет, где учишься. О чём мечтаешь…

Я сама не поняла, как у него это получилось, но он вытянул из меня всё, о чём я могла подумать только в самых смелых мечтах. Я вдруг вспомнила, что у меня с детства была дурацкая привычка что-то писать. Я писала просто ради того, чтобы водить ручкой по бумаге, и мне всё равно, что это будет. Дневник юного натуралиста? Запросто. Переписать полюбившуюся книгу от руки? Почему нет? Сочинить для одноклассников анкету на сто вопросов? О… С этим, кстати, была связана отдельная история. Я сочинила столько анкет и столько раз заставляла одноклассников их заполнять, что однажды они начали мне отказывать. Иногда грубо. Но я просто не знала, что только я одержима вождением ручкой по бумаге…

Концовка этого момента, конечно, вышла совсем банальной. Я почти влюбилась в Андрея, а он посоветовал мне стать писателем.

– Ты сама не замечаешь, как чётко формулируешь мысли, как говоришь, – пояснял он. – Поверь мне, у нас полстраны не могут внятно связать два слова без ошибок. А ещё ты прекрасно сочиняешь истории, вот, смотри сюда…

Он показал мне свой блокнот. Стенография нашего разговора сопровождалась его пометками, явно для себя – кое-что я не поняла, но кое-что оставило меня в полном восторге. Андрей указал, что пара историй, которые я сочиняла в детстве, это «шикарно!!!».

– Ой… – я неловко уронила блокнот и ощутила, как мои щёки горят от смущения.

Андрей улыбался, и теперь я, конечно, понимаю, что его это всё, наверное, просто забавляло, а я уже навоображала себе свадьбу, трёх детей и хомяка, которого мы обязательно назовём… а, впрочем, потом решим. И я уже хотела сказать какую-нибудь глупость, вроде «пойдём в кино», или «давай сходим на свидание», или «давай поженимся и уедем в Таиланд и будем жить и работать на курорте», но тут очень вовремя зашла мама.

– Надеюсь, вам не было скучно? – спросила она.

– Нет, всё прекрасно, – Андрей нырнул под стол, достал блокнот и показал его моей маме. При этом он случайно задел носок моего кеда, и я вздрогнула от мысли, что это могло быть специально и что-то значило, а я не могла понять, что именно. – Я тут успел придумать новую потрясную рубрику благодаря Кристине. Можешь быть уверена, она встряхнёт продажи… но сначала надо тряхнуть половину отдела, чтобы её запустили.