Она отодвинула свисающие до земли густые ветки.

Варя и её друзья замерли от неожиданности.

Первым в себя пришел Бабась.

– Не-а, гав! Коты у них не в почёте, – захохотал он. – У них Ехех в священных животных.

На небольшой поляне толпилось множество деревьев, а в дупле самого массивного из них, на ложе из цветов, восседал Ехех. Сам он тоже был укутан цветами, а на голове громоздилась корона из крупных зелёных листьев. Перед ним на единороге замерла фея, она с трудом держала тяжёлое блюдо, на котором горкой возвышались разноцветные шарики. Эхо с удовольствием их уминало. Рядом стояли ещё феи и единороги. Все смотрели на Ехеха с почтением и обожанием.

– Дурдом! – не удержалась Варя.

Ехех увидел друзей и замахал им руками:

– Давайте шуда! У наш тут плажник! Ждолово!

И еда!

– Вот, ничего страшного, его окружают почестями, – сказала Диля.

– Это пыльца каких-то ледких экзотишеских шветов, – верещал Ехех. – Этим у них угощают особенно пошётных гоштей.

Он так радовался, что ни Варя, ни Леся не решились ругать его за волнения и поиски. Пыльца действительно оказалась вкусной и очень-очень сладкой.

– У них тут вообще беда, – рассказывал Ехех, – эхов нету! Вообще ни одного! Деревья тошкуют…

– У них тут много бед, – напомнила Варя, – поэтому мы здесь.

– Ну я пока с деревьями разберушь. Надо каждое посетить, в дупле посидеть, в ветках поблушдать. Дело ответштвенное, кто как не я им поможет! – поделился планами Ехех. – А ещё мне о-ошень нлавится, как они ко мне отношатша. Я у них што-то наподобие короля. Ошень плиятное чуштво. – Эхо даже покраснело от удовольствия.

– Еще бы! Гав! – согласился Бабась. – Эхо – это тебе не кот какой-нибудь. Эхо – священное животное!

– Ты посмотри, что с людьми власть творит, – задумчиво промурлыкал Феликс, – а куда подевался наш ворчливый домосед Ехех?

– Вы жаходите, ешли што, – пригласило эхо.

– Пойдёмте, – позвала Диля, – девочки приготовили дом, вам надо отдохнуть.

Друзья снова пошли за феей.

– Вам не кажется, что они какие-то странные? – поделилась мыслями Леся. – Половина их равнины выжжена, а они деревья развлекают!

– Ага! Я тоже думаю, что это легкомысленно. Всё-таки им грозит гибель… – согласился Лешик.

– Угу! – кивнула Варя.

После песчаной бури, этого ужасного полета и поисков Ехеха голова шла кругом, Варя ничего не соображала, ноги подкашивались, глаза слипались.

– Вот, располагайтесь, – Диля указала на довольно крупный домик из цветов.

Группка фей столпилась рядом и внимательно следила за гостями.

– Если что-то понадобится, только скажите. И… девочки хотят сделать вам подарок!

Хихикая и смущаясь, феечки принесли несколько свёртков.

– Ваша одежда пострадала во время путешествия, – Диля улыбалась во весь рот, – вот мы хотим вас порадовать!

Варя развернула свой свёрток – и испугалась. Если она наденет на себя все эти рюшечеки, воланчики и кружавчики, она не сможет и шагу ступить. Хотя, если повезёт, рухнет в обморок от своего отражения и никогда уже не очнётся.

– Девочки очень старались, – заверила Диля.

– Мы это уже поняли, – выдавил из себя Лешик.

Леся издавала какие-то странные звуки, Варя оглянулась на неё: та, с выпученными глазами, еле сдерживала смех. Маленькая колдунья взглянула на костюм Лешика и захохотала в полный голос. По три ряда кружев и воланов на рукавах, на подоле рубахи и даже на штанинах – и всё нежно-лилового цвета.

– Радуюсь! – оправдывалась Варя, заметив недоумение фей. – Очень люблю подарки.

Феечки довольно закивали.

– Я это не надену! Гав! – возмутился Бабась, когда феи оставили гостей одних.

Ему достался шёлковый в розочках ошейник и бантик – видимо, на хвост.

– Феликсу вообще чепчик подарили, и не мявкает! – хихикнула Варя, осматривая домик.

– Не мявкаю, – процедил кот, – но и не надену!

И вообще, почему они решили, что я кошечка?!

– Не огорчайся, – вредничал Бабась, – если бы ты был кошечкой, то очень симпатичной. Гав!

Феликс одарил его презрительным взглядом.

Маленькая колдунья отказалась спать на ложе из роз. Варя щёлкнула пальцами – и в комнате вмиг появилось несколько нормальных кроватей, пушистые коврики для Бабася и Феликса.

– Всё, я спать – иначе упаду, – и Варя, в подтверждение своих слов, тут же рухнула на кровать.

– Я в таком виде никуда не пойду! – Лешик облачился в подаренный ему наряд и теперь напоминал тортик на ножках.

Варя ещё раз щёлкнула пальцами и привела всю их собственную одежду в порядок.

– Скажем, что нам их одежда очень-очень нравится, и мы будем беречь такую красоту и надевать по праздникам, – предложила Леся.

Даже по её мнению, на одежде было уж слишком много розочек и кружев.

– Безвкусица, – она поджала губки. – У настоящей феи должен быть врождённый вкус и чувство прекрасного. Видимо, эти феи появились из самых обычных цветов… – бормотала Леся.

Ещё Варя наколдовала стол и нормальной еды: пирогов, блинов и шоколада, – а то от сладкой пыльцы уже сводило челюсти. Бабась и Феликс тут же обеспечили себя молочком.

– Всё! Я сплю! – Маленькая колдунья укрылась с головой.

– А я пошла узнавать, где тут библиотека, – решила Леся. – Думаю, там мы найдём ответы на все вопросы.

Она говорила ещё что-то, но Варя её уже не слышала. Она провалилась в сон.

Суховей расхаживал по залу:

– Как же так?! Не может быть!

Тут и там виднелись огромные вырытые в песке ямы. Очевидно, он что-то искал. Но, судя по недовольному и разозлённому виду, не нашёл.

– Я же точно помню, что где-то здесь закопал, – ворчал злодей.

Он опять принимался раздражённо ходить туда-сюда, потом на секунду задумывался и где-нибудь неподалёку по его повелению в воздух взмывал столб песка и оседал рядом в кучу. Суховей подходил взглянуть на получившуюся яму, обнаруживал её пустой и с досады топал ногой.

Уже вся пустыня была изрыта дырками, а колдун никак не мог найти то, что искал. Появился вихрь. Песчаная воронка почтительно, чуть склонясь, кружила рядом с троном. Колдун, едва взглянув на неё, пренебрежительно указал в сторону. Неподалёку стояла огромная клетка. Прутья у неё были сделаны из прочного стекла, такого, какое получалось если песок опалить огнём. Клетку Суховей специально сделал для пленниц: внутри сидели феечки с запылёнными и поникшими крыльями, измученные жарой и страхом.