– За мной! Мы сейчас покажем, как выжигать лес!

И деревья его слушались. Прохладный и живительный ветер со свистом и шелестом нёсся в сторону урагана. Нет, тот не затух и не уменьшился и, уж конечно, не побежал со страху, но граница, где великолепная зелень становилась пустыней, замерла, задёргалась туда-сюда, потом всё-таки медленно-медленно вновь поползла в сторону леса. Это была ещё не победа, но и поражение не казалось теперь таким уж неизбежным.

Ехех помахал рукой друзьям:

– Делевья – это вам не больно сто! Это сила! Особенно если их вдохновляет на подвиги эхо!

Деревья зашумели ещё сильнее, подтверждая его слова. Поднялся ужасный ветер. Лешик, Леся и Феликс вцепились в деревья, чтобы не сдуло. Бабась обнял куст всеми четырьмя лапами.

Ураган бился в воздушную стену, отступал и принимался снова. Наконец поняв, что не может двигаться дальше, он собрался в большую воронку и убежал вдаль.

– Ура! Ура! – вопили друзья.

– Какие же мы молодцы! Аф!

– Ехехчик! Ты чудо! Ты умница! – Леся обнимала эхо и от радости всего обвила цветами.

Тот тоже радовался, сидя на ветке в цветочном коконе и болтая ногами.

– Делевья не так уж беспомощны и бежобидны, как кажетша на пелвый вжгляд! – рассказывал он, пытаясь выпутаться из цветочной гирлянды. – Когда на них нападают, они жащищаются, они соплотивляются, они дают отпол! Только их надо есё как следует вдохновить! Тут без эха никак! Без эха им тоскливо и нисего неохота. А когда эхо в ветвях погуляет, из дупла покличит, поаукает. О! Делевья шпособны на любые подвиги!

– А если это делает такое замечательное эхо, как ты, Ехехчик, то вообще всё получается чудесно-расчудесно! – хвалила Леся.

– Ураган вернётся, и, скорее всего, он станет сильнее и злее, – добавил Феликс ложку дёгтя.

– А мы подготовимся! – пообещала Леся.

– Мы ему покажем! – Ехех тоже был настроен воинственно.

Друзья отправились в домик, а Ехех повёл свою армию обратно.

– У меня есё куча дел, – сообщил он деловито и важно добавил: – Понадобится помось – зовите.

Феечки Зелёной равнины очень радовались победе. Они выращивали цветы направо и налево, угощали друг друга и гостей нектарными шариками, разъезжали на единорогах и смеялись.

– По-моему, они не понимают, что это только начало, – предположил Лешик, – какие-то они очень уж легкомысленные.

– А по-моему, они вообще ничего не понимают, и они не только легкомысленные, но и глуповатые, – добавила Леся, – какие-то «недофеи».

– Одно я вам могу сказать точно: на их помощь рассчитывать не приходится, – заверил Феликс. – Мяв!

Колдунья Рина сидела в своем любимом кресле-качалке. Рядом на столике остывал забытый чай, скучало едва надкусанное пирожное. Бывшая Главная колдунья Тёмных гор вертела в руках серебряный бантик. Она точно знала, чей он, и это волновало её больше всего.

– Что же она там делала?.. – в очередной раз спрашивала себя ведьма.

Не далее как вчера она нашла этот злополучный бантик на полу библиотеки. И всё бы ничего, да только там он никак не должен был оказаться. Его место на туфле. Да-да, на Вариной туфельке, одной из тех, что Рина сама недавно подарила любимой внучке. Что взбалмошная носительница туфель делала в библиотеке ведьм без спроса и разрешения? И вообще, что ей понадобилось в Тёмных горах? Не иначе опять куда-нибудь вляпалась или что-нибудь затеяла!

– Что ж за проказливая девчонка такая! – возмущалась Рина. Потом принималась себя успокаивать: – Нет, не может быть, возможно, бантик валяется там ещё с прошлого раза, когда они были в книгохранилище все вместе, или это вообще не её бантик. Да и Феликс сказал бы, если что не так!

Рина тяжело вздохнула и возмущённо всплеснула руками, столкнув чашку, но та не шмякнулась на пол, а, сделав круг, вернулась обратно на стол.

– С её туфли или нет? Но я же сама лично наколдовала эти туфли, в точности такие, как были у меня в детстве! И какой может быть прошлый раз? Если они были в библиотеке в том году, а туфли я подарила на прошлой неделе! А этот пушистый хитрец?! Ни за что не выдаст Варю, что бы та ни натворила!

Ведьма была возмущена, её глаза лихорадочно блестели, щёки порозовели, она нервно размахивала руками. Чашки и блюдца предусмотрительно отползли подальше, а кресло жалобно поскрипывало.

– Я должна всё узнать! – решила Рина. – В конце концов, я её бабушка, вдруг ей угрожает опасность!

Прилетел широкий чёрный плащ, окутал плечи, а его капюшон мягко опустился на голову колдуньи.

– Ну это уж лишнее, – женщина откинула капюшон. – Я могу бывать в библиотеке когда захочу!

Бывшая Главная ведьма Тёмных гор зашагала по тропинке в лес. В руке она сжимала злополучный серебряный бантик. К счастью, по дороге никто не встретился. Сейчас она была совсем не расположена вести разговоры. Оглядевшись по сторонам, Рина вошла в хорошо знакомое помещение и закрыла за собой дверь. Светлячки метались в стеклянных банках. Книги и свитки на полках хранили тишину.

Ведьма села за стол:

– Что Варя здесь искала? – Она несколько раз обвела взглядом комнату. Вроде всё как всегда. – Мыслимое ли дело – тайно залезть к ведьмам в библиотеку? Совсем расхулиганилась. Ведьмы её со свету сживут, если узнают. Если только узнают…

Бантик она нашла вон в том углу, возле шкафа. Рина резко встала, но вдруг пошатнулась и чуть не растянулась на полу, зацепившись ногой за книжку.

– Как книжка здесь оказалась? – Женщина подняла том, задумчиво начала листать. – Кто из ведьм мог оставить книжку на полу? Та, которая очень спешила! Варя! Наверное, её спугнули! Точно! – Ведьма дошла до выдранной страницы.

– Вот бесстыжая! – улыбнулась бабушка. – Никакого уважения к знаниям. Выдрать страницу из древнего издания! Что же тут было?..

Любопытство разбирало Рину всё больше. Теперь она уже не сомневалась, что внучка что-то затеяла и приходила сюда за информацией.

Вдруг ведьме послышалось шебуршание. Снаружи? Нет! Где-то здесь. Она пошла на звук и оказалась как раз у того шкафа, где подняла пряжку с туфли внучки. Ведьма хорошо знала, что это за шкаф, – пот выступил на лбу, руки слегка задрожали, когда она его открывала. Так и есть! «Чёрной книги магии», великой ценности Тёмных гор, не было на месте! Зато в шкафу шевелился и тихо попискивал большой мешок.