Пока кости целы.

— Можешь не волноваться, господин кароший, кость во мне нет. А вот французский кавалерийский пистолет всегда со мной. — Жан-Пьер достал из-за пояса длинный тяжелый мушкет, взвёл курок и выстрелил себе в лоб. Пуля пробила голову француза, обрызгав изнутри автомобиль кровью и частичками мозга, но не нанесла никакого ущерба заднему стеклу машины. От головы, фактически, осталась одна черепная коробка и перекошенный рот.

— Ви видеть это? — спросил Моро у угонщиков, когда рассеялся дым. — Ви видеть через моя голова?

— Видеть, — выдавил из себя злодей, застывший в ступоре на пассажирском сиденье.

Второй угонщик, сидящий на месте водителя, был парализован от страха и не мог произнести ни слова.

— Ви понять, что воровать нельзя? Что брать чужой весчь нехорошо?

— Да, да! Мы всё поняли! — отошёл от испуга водитель.

— А теперь ви вийти отсюда и пойти думать над свой поведений. Ви меня понимать?

— Понимать, — пришёл в себя жулик с пассажирского кресла. — Можно идти?

— Бистро!

Мужчины одновременно, резким движением, открыли дверцы автомобиля и припустились бежать с такой скоростью, которой позавидовал бы любой профессиональный спринтер.

— Ну, как прошло перевоспитание? — поинтересовался Куйвашов у друга, когда тот появился подле него.

— Еxcellemment (Превосходно).

— Слушай, Жан-Пьер, знаешь, какое самое лучшее средство от жуликов? Это, конечно, привидение.

Придя домой, Павел включил музыкальный канал с клипом Карди Би Меган и Джовон Рут Пит, где «толстомясые» женщины отплясывали в откровенных неглиже.

— На какой язык они поют? — спросил Жан-Пьер у него.

— На английском, — ответил Куйвашов.

— Мне показался, что они петь междометий.

— Это такой стиль. «Рэп» называется.

— O tempora, o mores! (О времена, о нравы!) Экий свободний у них крой платья, — удивился Моро. — В наше время женсчина себе подобного не позволять. Какой примитивний у вас мода! В мой время невозможно было представить себе бесстижик полуголик девиц, выплясываюсчик на улица. Пристойний молодой девушка носить платья такой длина, из-под которой виднелся удлинённий до счиколотки панталони.

— Я больше скажу. У нас женщины даже канкан танцуют без панталон.

— Похабници! — покачал головой Моро. — А la sauvage (Нагая мода). Но это же неприличний нагота!

— Да уж, безудержный разгул. Но ведь «Франция — страна любви»? А как же французский секс, улица «Красных фонарей», любвеобильная Маркиза де Помпадур?

— «Влюбленному, чтоб он, простак,

Мог избежать судьби печальной,

Советуют обычно так:

«Любовь не шляется в кабак,

И не коди за ней туда,

Вернешься пьян, избит и наг,

Не знают девки там стида.

С любим ложатся спать за грош,

Но ласкам этим грош цена.

Приди, когда в кармане вошь,—

Заклопнут двери, как одна!

За деньги каждая верна,

Но в том ни проку нет, ни чести!

Когда любовь тебе нужна,

Исчи ее в пристойном месте».

Франсуа Вийон. «Завет прекрасной оружейници гулясчим девкам».

— Ничего себе. Ты еще и стихи помнишь! Намекаешь на то, что любовь за деньги не купишь?

— Я не приверженец любовь за деньги.

— Любовь без денег — бессмыслица. Сильный пол не уважает дармовой неликвид.

— Послушать, Поль, а есть такой мюзич во Франций?

— Есть, конечно. Сейчас включу. — Павел открыл интерфейс популярного видеохостинга и включил рэп в исполнении Медина.

Прослушав рэп, Моро воскликнул:

— Что это за музик?

— Французский рэп.

— Этот ор?

— Это современная французская музыка.

— Я думать, это кошка рожать! В мой время ми слушать Бетковен. Кто же петь такой музик?

— Рэперы.

— Кто же это такой?

— Певцы, исполняющие песни в стиле ритмичной речи, совмещённой с уличным жаргоном. Практически все — чернокожие.

— Откуда во Франций столько чернокожий?

— В тридцатых годах девятнадцатого века, Франция вторглась на территорию Алжира. В конце сороковых годов Алжир был объявлен территорией Французской Республики. Уже в шестидесятых годах двадцатого века Алжир обрёл независимость от Франции. В те же годы во Францию и хлынул поток иммигрантов.

— Сколько же их сейчас проживает в стране?

— Несколько миллионов.

— Маман! Роди меня обратно!

— Хватит разглагольствовать, — поучительно произнёс Павел. — Ты тут обживайся, а я — на кухню, ужин готовить. Нам, мешкам с костями, пища нужна материальная, а не духовная.

— Panem et circenses! (Хлеба и зрелищ!), — парировал француз. — Вот весь ваш суть. Ничего возвишенний. Не забудь, завтра тебе рано встать. Мне сон не нужен.

— Это зачем? — удивился Павел.

— Ми пойти к басурманский склепи. Там недалеко лежать девочка Лиза. Её надо отдать родственник. Я обещать.

— Что за «басурманский склеп»?

— Немецкий кладбисч, где ми с тобой познакомился. У тебя есть лопат? — осведомился Моро.

— Есть небольшая сапёрная лопатка на балконе.

— Пойдёт. И возьми какой-нибудь сумка.

— Магазинный пакет пойдёт?

— Весьма!

Ночью Паше приснилась Катя.

— Привет! — поздоровалась она.

— Как ты? — только и смог выдавить из себя юноша.

— Здесь хорошо. Не волнуйся за меня. С Гариком и Даней тоже всё в порядке. Живи долго и счастливо. Единственная просьба к тебе: попроси своего нового друга замолвить словечко перед Лефортом. Может, он отдаст голову? Негоже молодой девушке в свадебном платье в гробу без головы лежать.

— Почему в свадебном? — не понял Куйвашов.

— Так я же невеста Христова. Не успела побывать замужем.

— Попрошу! Сделаю всё, что смогу. Обещаю!

— Мне пора, — предупредила девушка.

— Останься ещё ненадолго!

— Не могу. Прощай, Паша!

— Прощай, Катя!

Около пяти часов утра Жан-Пьер разбудил Павла.

— Вставать, мой друг. Нам пора.

Сонный Куйвашов схватил сумку с останками Моро, сапёрную лопатку и прочный полиэтиленовый пакет.

Прибыв на место, француз повёл юношу не на само кладбище, а на место, находящееся недалеко от погоста. Туда, где росла большая, раскидистая старая берёза.

— Копать здесь, — распорядился Моро. В этот момент, из ниоткуда, возник силуэт маленькой девочки.

— Вот и ты, Жанчик. Не обманул!

— Здравствуй, Элиз. Как я мог обмануть тебя? Сейчас ми помочь тебе. Мой друг отнесёт тебя родним.

— Скорее бы уж.

— Потерпи, мой девочка. Ти так долго терпеть. Осталось чуть-чуть.

Когда дело было сделано, странная троица: два призрака и один юноша с сумками в руках, отправились в путь. Увидев по пути ресторан быстрого питания, Павел обратился с просьбой к Жан-Пьеру:

— Мистер гренадер, давай остановимся где-нибудь передохнуть и позавтракать. Ведь вы, французы, так много значения придаёте именно завтракам!

— Ти меня заинтриговать. Но как же Элиз? Она не находить себе мест.

— Если мы припрёмся к родственникам Лизы в такую рань, она точно не найдёт себе места. С нами просто не станут разговаривать!

— Ну, карашо! Ми називать завтрак «le petit dejeuner» (маленький обед).

Когда Павел подошёл к ресторану, француз удивился:

— Что есть это?

— Ресторан быстрого