Добить. Второго ученого уже настигли наёмники и для завершения операции оставалось сделать самую малость.

Военстал лежал под кустом, до которого успел добежать; его оружие бесхозно валялось в нескольких шагах позади, и сталкер это исправил, решив штурмовую винтовку оставить себе. Наверняка хорошая… Лицо скрыто матовым черным забралом, разгрузка немного похерела от попавших в неё пуль, и сталкер предположил, что его противник вполне мог быть всё ещё жив, но оглушен. Вряд ли в качестве брони военсталам дают крашенные картонки.

Забрал боеприпасы из разгрузки, снял гранаты - вояка был обвешан всяческим снаряжением словно новогодняя елка игрушками, и Корд бы добил его, если бы не усмотрел на груди едва заметный темно-серый шеврон с фамилией. Мужчина моментально замер. Шепель. Фамилия редкая и звучная, хоть и не совсем на его взгляд приятная. Большую часть своих бывших подчиненных он знал не только по прозвищам, но и по настоящим именам. Так оно было в его группе - больно по простому, по человечески.

Внимательнее осмотрел тело, но нигде более никаких обозначений, кроме группы крови, не нашёл. Стушевавшись, он таки решил убедиться, что это не какой-то случайный незнакомый Шепель, а именно тот, конкретный. Зачем? В сталкере тихой мелодией взыгрывала потухшая совесть, и он с неодобрением понимал, что на убийство старых товарищей идти пока не готов не смотря на необходимость. Сейчас оставалось только надеяться, что военстал действительно просто оглушен. Если это, конечно, нужный военстал.

Стащил с головы бессознательного бойца шлем, стянул черную балаклаву - аккуратно, чтобы в чувства не привести, иначе пришлось бы со стыда под землю прямо здесь проваливаться. Растрёпанные угольно-черного цвета волосы, растерянно приоткрытый тонкий рот и глубокая длинная морщина на лбу - мимическая, для возрастной мужчина был ещё несколько молод.

- Ну, конечно. - Как-то разочарованно шепнул Корд, бросившись проверять наличие пульса у лежащего военстала. Сколько лет они не виделись с Морфеем? Прилично, если начать вспоминать; но вот, увиделись, только обстоятельства не самые приятные.

Сталкер не интересовался как и чем живет на Большой земле его старый друг, и как-то не ожидал встретить того, особенно в составе институтской военной группы. Особенно - на вражеской для себя стороне. Смиренно вздохнул. Хоть не прибил, теперь бы не дать его прибить остальным своим бойцам. Вряд ли военстал увидел его лицо, а прибить бывшего подчиненного у Корда рука не поднимется. Достал из нагрудного кармана Морфея станцию связи, повертел, с целью понять, как на этой штуковине вызвать группу для помощи, а разобравшись - вызвал.

- Оставьте их! - Громко провозгласил сталкер наёмникам, заявившись из кустов на поляну. - Берем оборудование и уходим!

Он старался делать всё быстро - кто знает, как скоро прибудет подмога, но в глубине души надеялся, что достаточно скоро, чтобы не дать помереть его знакомому военсталу. В бронник пули попали, не в бронник - черт его знает. Выживет - встретиться с ним. Корд чувствовал, что никто больше его понять не сможет со всей этой грядущей дребеденью.

Похватав с мертвых ученых аппаратуру, грабители поспешили скрыться в глубине Зоны.

2

Морфей

Ледяная вода коснулась лица и это ощущение было самым приятным, после пробуждения в духоте палаты. Не было никаких километровых трубок, торчащих из тела, как в фильмах, ни цветов на столике возле койки, ни рыдающих над бездыханным телом родственников. Может, потому что он вовсе и не был при смерти? Если бы платили каждый раз, когда кто-то пытается убить его - никакая работа бы не требовалась, настолько мужчина мог быть богатым. А если бы ко всему ещё и за шрамы приплачивали…

Морф тихо застонал, в очередной раз омыв горячее лицо водой из-под крана. Мучительная духота, и почему никто не додумался хотя бы окно ему открыть? Словно какое-то плохое зло мужчина сделал персоналу и не знал, какое именно. Налил из графина в стакан воду, выпил, довольно улыбнулся – так-то лучше. Он провел на койке около суток, пока местные институтские медики не обследовали его вдоль и поперек. К чему - непонятно. Единственная травма, которую он доставил вместе с собой в институт были ушибы от пуль и синяки, которые вскоре пройдут. Неприятно было думать о том, как всё могло бы обернуться, надень он на выход старую форму или забей на бронник, как делал иногда… Морф и не думал. Живёхонький, целёхонький, в отличие от некоторых членов его команды.

Убили двоих бойцов и тех ученых участью не обделили, только почему не добили и их - загадка. Оружие забрали, оборудование… Думал уже не осталось людей, которые могут ради простейшего грабежа броситься на военсталов, и обычные обыватели этого не делали. Эти же были «Наёмниками», если ему не показалось, и тогда ситуация самую малость прояснялась. Заказали да и всё, но итог всё равно оставался странным.

По сложенном на стуле выглаженной штатной форме Морфей понял, что всё-таки родственники у него в гостях были, но, видимо, когда он спал. Не из-за плохого самочувствия, а так - отключился на время, раз ситуация позволила, и стыдно ему не было ни капли за то, что мог предполагаемо кого-то испугать или напрячь. Не первый раз его притаскивали с заданий прямиком в больничную койку, так что персонал к нему тут уже привыкший. В кои веки ранений практически не было, и майор отлеживался скорее для профилактики. Но долго разлеживаться он позволить себе не мог, да и обстоятельства требовали немедленного вмешательства. Он бы до сих пор так и не проснулся, если бы не посыльный, разбудивший Морфея и сообщивший о срочной встрече с командованием.

Темные синяки на груди мужчина скрыл под белоснежной рубашкой с длинным рукавом – как бы душно не было, носить что-то более легкое в рабочее время он не мог. Если на увлечения бойцов татуировками внимания особо не обращали, то офицерскому составу разведение подобного искусства на своем теле запрещалось, так что приходилось майору прятать обе почти полностью забитые руки под длинными рукавами. Майору… Семь лет как он служит на благо НИИЧАЗ, а выше обозначенного звания не поднимается, но тут сам виноват. Подполковников, лично отправляющиеся на задания, здесь не жалуют и их крайне мало, а сидеть в штабе – крыша поедет. Удивительно вообще, что он хоть как-то вырос в должности с его взбалмошным характером и эксцентричной манерой