кудрях его — опилки, а в душе — дыра сквозная,

И я над ним порхаю, словно чайка над волной,

Романс о хризантемах с табуретки исполняю.

Очнись, Васек, я вот она! Поговори со мной!

Все тихо. Даже в ухе заржавела перепонка.

В печи гуляет ветер, и огонь едва горит,

А за окном раскинулась родимая сторонка,

И люди спят, и некому со мной поговорить!

Вот я сквозь рожь высокую к товарищам в общагу,

Чумазого и тощего, тащу его домой.

Он бредит. Он копытом колошматит об корягу,

А ему прическу рву: «Поговори со мной!»

С рук на руки сдала его, в платочек прослезилась,

Домой, как дура, шлепаю под темною луной.

Вот я к столбу фонарному плечами прислонилась:

«Скажи хоть слово, родненький! Поговори со мной!»

1996

«Колюня с дудкой бегает под хохот лягушачий…»

Колюня с дудкой бегает под хохот лягушачий,

А я гармошку дедову достал из сундука.

Мы все, что было, пропили, теперь у нас задача

Девчатам на завалинке забацать песняка!

Худые и очкастые,

У наших у ворот

Они гуляют, шастают

Все ночи напролет!

Они к нам, крошки-лапочки,

С пригорка — косяком!

И мы сидим на лавочке

И семечки грызем!

Их в помощь к нам прислали по путевке комсомола.

Они и в ус не дуют, что попали в переплет.

Они хотят на зорьке хоровод водить веселый,

Они его и водят — влево-вправо, взад-вперед!

Наташка перепелкою

Поет про небосвод,

Она орехи щелкает

И семечки грызет.

Синицы, крылья сизые,

Садятся на плетень.

А дома в телевизоре

Туфта и дребедень.

А там вожди, как клоуны,

А нам на них плевать.

Друг друга с полуслова мы

Умеем понимать.

Вождей, вон, рядят в тапочки,

Да в белые притом.

А мы сидим на лавочке

И семечки грызем!

Девчат обратно в город на автобузе увозят,

А Танька схоронилася под яблоней в саду,

Кричит: «Пошло все к черту! Я с ребятами в колхозе

Любовь свою до гроба обязательно найду!»

Она с себя сняла очки,

От страсти вся кипит,

И с Васькой, вон, на лавочке

В объятиях сидит,

Прической, рыжей гривою,

Как знаменем трясет,

Смеется: «Я счастливая!»

И семечки грызет.

Они в плакучих ивах чуть не померли от смеха.

Кругом дожди, распутица, сплошная круговерть.

А значит, то, что хрен вам всем, поди за ней приехай!

А прыгнешь с парашютом, то поди потом уедь!

Автобус уплывает,

Словно лайнер, в темноту.

Тамарка, звеньевая,

Прицепилася к кусту!

Она из строя смылась

И теперь кричит: «Побег!

Я к рейсу не явилась,

Я свободный человек!»

Нащупав мордой чашку,

За ударный выпив труд,

Наташка, словно пташка,

Верещит: «Я тоже тут!

Вы — джентльмены, мы — леди,

Мы вам польта будем шить,

Мы в город не поедем.

Мы в деревне будем жить!

Луна лучи вонзает,

Как ножи, в ночной покров.

Валюха вылезает

Из крапивы, из репьев.

У ней один девиз:

«Любовь — прекрасная страна,

Ее, хоть удавись,

Не завоюешь ни хрена!»

Мы пляшем в честь восхода,

Мы свистим на журавля!

И с нами вся природа,

Вся родимая земля,

Кузнечики, козявочки,

Суглинок, чернозем,

И мы сидим на лавочке

И семечки грызем!

И мы гудим, гуляем,

Из костров летят угли!

Валюха с Николаем

Убежала в ковыли.

Она кричит: «Победа,

Я в набат желаю бить!

Я в город не поеду,

Я в деревне буду жить!»

1991

«Жизнь меняется, как будто я в блокноте…»

Жизнь меняется, как будто я в блокноте

С новой строчки начинаю новый лист.

Я в Чикаго прилетел на самолете,

Перспективный молодой специалист.

Алкоголь дает изжогу после пьянки.

Я от проводов еще не отошел.

Я грызу свои московские баранки.

Я в витрины носом тычусь, как осел.

Вот контора, где приезжих нанимают.

У меня азарт борьбы, глаза горят.

Я талантлив, гениален, точно знаю!

Я Америку приехал покорять!

Вот хохочут мне в лицо: «Какой ты быстрый,

Глянь в окошко — слева, справа, там и тут

С целью денег бакалавры и магистры

Грузят, пилят, сеют, пашут и куют!»

Я в другую дверь, а там у них все то же:

Мистер в галстуке сидит, хлебает чай,

Резюме мое прочел и подытожил:

«Хочешь жить — бери лопату и копай!».

Я, как чайник, закипел: «Зачем лопата?

Аспирант я, экономику учу.

Вы не в курсе, вы не поняли, ребята,

Я финансами заведовать хочу!»

Вот мне мистер намекнул про чувство меры.

Я виденье увидал средь бела дня,

Что свобода, вон, сама из-за портьеры,

Как пантера, хочет прыгнуть на меня!

Утро. Первый уик-энд. Лежу на койке.

Что поделаешь, уже который день

Я строителем работаю на стройке.

Я в провале, я ослаб, как старый пень.

Я уродуюсь за жалкие коврижки,

Я в песке, в цементе по уши увяз.

Я, как проклятый, пашу без передышки.

Мне дают