В это же время два его раба, Вифиль и Карли, двинулись в обход Рейкьянеса – на запад, затем на север, а затем на восток, пока наконец – по божьему ли соизволению или благодаря счастливому случаю – не нашли в том месте, где ныне стоит Рейкьявик, бревна со своего корабля. Так что с наступлением весны Ингольф предпринял свое третье путешествие на запад и, должно быть, не без подозрительности осмотрел испещренные кратерами, покрытые лавой и засыпанные золой окрестности Рейкьявика. Припомнив же, подобно Карли, те 150 миль плодородной земли, мимо которой они проплыли по пути сюда, мы можем лишь посочувствовать его недоверчивому восклицанию: «Мы оставили за собой хорошую землю и приплыли сюда, чтобы поселиться в этом богом проклятом месте!» – ведь территория, лежащая за Хеллисхейди и Серными горами, более всего напоминает безжизненные лунные пейзажи.

Но Тор не обманул своего почитателя. Он привел его на запад – к самому истоку исландской истории, ее законов и конституции, и одарил его имением столь же обширным, как и родное королевство. Именно с Ингольфа, обосновавшегося возле Рейкьявика, и началось успешное заселение Исландии.

Процесс заселения Исландии, начатый Ингольфом на юго-западе острова, завершился спустя шестьдесят лет. Сюда все еще будут прибывать другие мореходы, и среди них такие прославленные, как Эйрик Рыжий и Кетиль Гуфа. Еще будут создаваться и перестраиваться обширные поместья, а такие великие резиденции, как те, что возникли потом в Хельгафелле, Хьярдархольте и Рейкхольте, еще только должны были быть построены по приказу вождей. Но уже к 930 году вся пригодная для жизни земля была распределена. Безжизненные пески, огромные пространства, залитые лавой, пустыни и морены так навсегда и останутся незанятыми. Огромные горы и вулканические пики оставят в пользование троллям и великанам. Из простых смертных одни лишь изгои, поставленные вне закона и обреченные на смерть, будут скитаться в подобных местах, укрываясь от наказания и погибая в результате ужасной смертью. Около пяти шестых территории острова было совершенно непригодно для заселения. Но везде, где росла трава и можно было найти растения и ягоды, обязательно располагалась чья-нибудь ферма. На всем морском побережье, иссеченном фьордами и расцвеченном пятнами долин, уходящих в глубь острова, – везде были пастбища и березовые рощи. И повсюду, где можно было найти пресную воду, укрытие от снега и холодных северных ветров, небольшую бухточку, удобную для кораблей, или тропинку, по которой мог пройти небольшой, изящный и выносливый исландский пони[5], первые поселенцы возводили свои дома. Немалое значение уделялось и красоте, а также оригинальности места, что получило отражение во многих исландских наименованиях: Дягилевый склон, Дымный залив, пролив Чистых вод, Стеклянная река, Красные дюны и Священная гора. Некоторым жителям ветерок, обдувающий эти земли, казался приятнее морского, другие вдыхали сладкий запах трав, а третьим Бог сказал: «Покинь это место и иди туда». Следует отметить, что с самого начала заселения острова было проявлено немало хорошего вкуса и воображения.

Формирующаяся нация оказалась на редкость удачливой в своих первых, основополагающих династиях. Они были честолюбивы, независимы, энергичны. Их поведение и характер заслуживали самой высокой оценки, а доминирующие норманнские наклонности заметно смягчались наличием во многих родах кельтской крови. Литературные и исторические памятники несколько преуменьшают роль шведов и датчан в заселении Исландии, тогда как раскопки погребений указывают на обратное: особенно это касается специфической оковки ножен (что может указывать на влияние шведов) и отсутствия какого бы то ни было свидетельства о кремации (что можно объяснить датским влиянием). В любом случае следует предположить, что среди первых поселенцев Исландии было куда больше шведов и датчан, добиравшихся на остров через юго-запад Норвегии, чем о том свидетельствуют письменные источники. И все же главной прародительницей Исландии была Норвегия, и прежде всего – ее юго-западная часть: Согн, Хордаланд и Рогаланд, хотя в Исландию прибывали эмигранты со всего побережья между Агдиром и южным Халогаландом. С запада Норвегии Исландия принимала не только людей, но также законы и язык. И из всех районов Скандинавии именно к Согну и Хордаланду позднейшие поколения исландцев чувствовали наиболее сильную душевную привязанность. Стоит также отметить, что именно эта область активнее всего противостояла попыткам Харальда Хорфагера объединить всю Норвегию. И как раз из портов, расположенных между Хафрсфьордом и Сонсьо викинги впервые отплыли на запад – к Шотландии, Оркнейским и Фарерским островам, к Ирландии, а со временем и к Исландии.

В «Ланднамабоке» приводится список имен приблизительно 400 поселенцев-мужчин, и примерно седьмая часть их была так или иначе связана с кельтскими странами. Эффективные действия викингов в этих странах датируются с последнего десятилетия VIII столетия. Именно в три судьбоносных года – 793–795 – норманнские флибустьеры не только разграбили Линдис-фарн в Нортумберленде и часть южного Уэльса, но и проникли на остров Ламбей к северу от Дублина, а также на священный остров Ионы.

После 830 года Ирландия, Шотландия и близлежащие острова перешли в руки завоевателей, и многие амбициозные норвежские лидеры пытались устроить временные поместья на территории этих разграбленных и опустошенных королевств. Среди них были Тургейс и Олаф Белые, Ивар Боунлес и Онунд Трифут, Кетиль Флэтноус, Эйвинд Истмен и Торстейн Рыжий. О преобладании выходцев с юго-запада Норвегии можно судить и по языковым свидетельствам: норманнские заимствования пришли в ирландский язык IX века именно из этой области. Финнгейл и Гол-Гейдхил – светловолосые иностранцы (норвежцы) и гэлы (поначалу – ирландцы, отрекшиеся от своей веры и нации, затем – потомки норманнов и ирландцев из самой Ирландии и Шотландии) – обживали новые территории, сражались, создавали и разрушали союзы, приказывали, подчинялись, женились и расселялись по всем кельтским землям, время от времени покидая свои дома под давлением новых викингов, бунтовщиков и недовольных, искателей приключений и знатных лордов, жаждущих обрести новые земли взамен тех, которые были отняты у них королем Харальдом дома, в Норвегии.

Последняя треть столетия оказалась менее благоприятной для норманнских викингов не только в Ирландии, но и в Англии и прочих странах западного христианского мира. Победа, которую Харальд Хорфагер одержал над викингами у Хафрсфьорда в 885 году, стала началом неудач норманнских завоеваний и за границей. В 890 году серьезное поражение армии викингов, в то время грабившей территории Западной империи, нанесли войска бретонцев, и через год они вновь потерпели поражение, вступив в битву с королем Арнульфом неподалеку от Лувена. Войска Хастейна и Великая орда продвигались в то время к Англии, но за четыре года были так измотаны Альфредом и его воинственным сыном, что вся их армия распалась на отдельные отряды. В Ирландии инициатива вновь перешла в руки здешних королей, а захват Дублина в 902 году Сирбхоллом, королем Линстера, дал стране относительную передышку на последующие двадцать лет. Торстейн Рыжий был вероломно убит в Шотландии около 900 года, а ярл Сигурд Оркнейский, в то время правитель Кейтнеса и Сазерленда, Росса и Морея, не избежал предсказанной ему участи и был убит мертвецом. Рассказывают, что ранее Сигурд убил шотландского ярла Мельбригди и повесил его голову возле своего седла. Но у Мельбригди был выступающий зуб, или клык, и этот зуб проколол кожу на ноге Сигурда. Ранка загноилась, ярл заболел и умер.