главы могущественного Спецкомитета Лаврентия Берии, арестованного за полтора месяца до взрыва на Семипалатинском полигоне. Поэтому его имя впоследствии в истории создания советской водородной бомбы предпочитали не упоминать. 1 июля 1953 г. из тюрьмы Лаврентий Павлович писал Маленкову, Хрущеву и другим членам Президиума ЦК, которые прежде даже не знали о разработке термоядерного оружия: «Уже в этом году должны произвести несколько взрывов, в том числе одной модели сверхмощной, равной 250–300 тысяч тонн тротила».

По воспоминаниям «родителей» советской водородной бомбы Берия был куда более дельный администратор, чем Сталин или Маленков и в этом плане весьма напоминал Троцкого. Внук Игоря Тамма Леонид Бернский вспоминал, как однажды они дедом и с Сахаровым обсуждали, «что бы вышло, приди к власти не Сталин, а Троцкий. Дед полагал, что жертв было бы в 10 раз меньше, АДС — в 100, а я — в 1000… Дед сравнивал Троцкого с Берией, подчеркивая их рационализм и проницательность. Ему запомнилось, как Троцкому удавалось быстро схватить суть совершенно незнакомых ему вопросов. (Еще будучи наркомвоенмором, Троцкий посетил электроламповый завод, а Тамм давал ему необходимые пояснения.) Точно так же Берия во время «ядерных» совещаний мгновенно улавливал суть дела и задавал вполне разумные вопросы. Он совершенно игнорировал «неблагонадежность» тех, кто был нужен для дела… Он-то знал цену любому компромату». Замечу, что сам Тамм был «фольскдойче», его брат погиб в ГУЛАГе, а отец и сестра жили в оккупированном немцами Киеве… При более «бдительном» шефе, чем Берия, его бы за версту не подпустили к ядерному проекту.

Именно люди Берии дали толчок к реализации советского термоядерного проекта и впоследствии обеспечивали приток необходимой информации для его реализации. Советский агент в Лос-Аламосе немецкий физик Клаус Фукс еще в 1946 г. сообщил, что венгерский физик Эдвард Теллер, будущий отец американской водородной бомбы, формулировал концепцию создания термоядерного супероружия, по мощности превосходящего ядерное в тысячу раз. После этого в Советском Союзе была срочно создана в Физическом институте АН СССР, знаменитом ФИАНе, спецгруппа под руководством Игоря Тамма. В нее вошел и молодой кандидат физико-математических наук Андрей Сахаров. Эта группа занялась расчетами будущей водородной бомбы. Весной 1948 года от Фукса поступила информация о принципе радиационной имплозии, ключевой идеи для создания водородной бомбы, использованной впоследствии Сахаровым и другими советскими разработчиками термоядерного оружия.

Затем, после возвращения Фукса в Англию, поток информации о водородной бомбе от него прекратился, но в окружении Теллера остались другие советские агенты, которые информировали о развитии американской термоядерной программы. Они, в частности, сообщили, что первоначальный путь, предложенный Теллером, оказался неверен, поскольку в 1951 году математик Улам, тоже венгр по происхождению, обнаружил ошибку в его расчетах.

Любопытно, что в руководстве американской ядерной программы произошел острый конфликт между Робертом Оппенгеймером и Теллером. Вот как охарактеризовал его позднее Сахаров: «Оппенгеймер пытался затормозить программу разработки американской водородной бомбы; он считал, что в этом случае и СССР не будет форсировать разработку своего термоядерного сверхоружия… Теллер на основании своего личного опыта венгерских событий 1919 года (когда у власти были коммунисты. — Б.С.)… утверждал, что только американская военная мощь может удержать социалистический лагерь от безудержной экспансии, угрожающей цивилизации и демократии, от развязывания третьей мировой войны… Можно привести очень сильные аргументы в пользу точки зрения Теллера… Те, кто стоял у власти — Сталин, Берия и др., уже знали о потенциальных возможностях нового оружия и ни в коем случае не отказались от попыток его создать».

За неделю до взрыва, 5 августа 1953 года, выступая на сессии Верховного Совета СССР, глава правительства Георгий Маленков заявил, что у Советского Союза теперь есть все необходимое для обороны, в том числе собственная водородная бомба. Зал встретил это заявление аплодисментами.

Сам Сахаров так описал достопамятный взрыв: «Согласно инструкции, мы все легли животом на землю, лицом к точке взрыва… Надели предохранительные очки… В момент взрыва над горизонтом что-то сверкнуло, затем появился стремительно расширяющийся белый шар — его отсвет охватил всю линию горизонта. Я сорвал очки… и успел увидеть расширяющееся огромное облако, под которым растекалась огромная пыль. Затем облако, ставшее серым, стало быстро отделяться от земли и подыматься вверх, клубясь и сверкая оранжевыми проблесками.

Постепенно оно образовало как бы «шляпку» гриба. С землей его соединяла «ножка» гриба, неправдоподобно толстая по сравнению с тем, что привыкли видеть на фотографиях обычных атомных взрывов…

В этот момент до нас дошла ударная волна — оглушительный удар по ушам и толчок по всему телу, затем продолжительный грозный гул, медленно замиравший несколько десятков секунд. Через несколько минут облако стало черно-синим, зловещим и растянулось на полгоризонта. Стало заметно, что его постепенно сносит верховым ветром на юг, в сторону очищенных от людей гор, степей и казахских поселков (перед испытаниями Сахаров настоял, чтобы жители территорий, которые могли попасть в зону радиоактивного «следа», были эвакуированы. — Б.С.). Через полчаса облако исчезло из виду.

Из блиндажа вышел Малышев (глава Министерства среднего машиностроения, в которое превратился Спец-комитет. — Б. С.), поздравил с успехом (уже было ясно, что мощность взрыва приблизительно соответствует расчетной). Затем он торжественно сказал: «Только что звонил председатель Совета Министров СССР Маленков. Он поздравил всех участников создания водородной бомбы — ученых, инженеров, рабочих — с огромным успехом. Георгий Максимилианович особо просил меня поздравить, обнять и поцеловать Сахарова за его огромный вклад в дело мира». Так было подчеркнута решающая роль Сахарова в создании советского термоядерного оружия. И в представлении об избрании Сахарова действительным членом АН СССР (оно произошло в том же 53-м) Тамм особо подчеркнул, что в период работы над термоядерным оружием Сахаров высказал три основополагающие идеи.

В отчете об испытаниях говорилось: «Разрушающее и поражающее действие «изделия бед» далеко превышало по своим масштабам действие изделий, испытанных в 1949 и 1951 годах. Огненный шар больших размеров с продолжительным свечением наблюдался в жилом поселке полигона в 60 км и в г. Семипалатинске за 170 км от места взрыва. От 30-метровой стальной башни, на которой устанавливалось изделие, и от здания с прочным железобетонным корпусом, стоявшем в 50 м, не осталось и следа… Произведенный взрыв на порядок превосходил по мощности взрывы «тройки» и «татьянки» (атомных бомб. — КС.)

После испытания Маленков заявил: «Советский Союз не только догнал Соединенные Штаты в разработке нового оружия, но и продемонстрировал свое научно-техническое превосходство: он взорвал не громоздкое экспериментальное устройство, а транспортабельную водородную бомбу». А 18 сентября советские газеты оповестили мир о проведенной «в последние недели» серии успешных испытаний «новых типов атомных бомб».

На самом деле Георгий Максимилианович лукавил,