– Должно быть, это я, госпожа начальница. – Воробей подняла руку.

– Ему всего лишь хочется быть там, где все, что тут такого? – сказал Фалькони и почесал свина за ушами.

Свин задрал рыло и прикрыл глаза, млея.

– Наша еда, вот чего ему хочется, – возразила Нильсен. – Капитан, впускать его сюда – против правил. Свинье не место в камбузе.

– Только в виде бекона, – вставила Хва-Йунг.

– Будьте добры не упоминать бекон в присутствии Виложки, – сухо произнес Фалькони. – Он – член экипажа, как и мистер Пушистые Панталоны, и оба они обладают такими же правами, как любой из вас, включая доступ в камбуз. Всем ясно?

– Ясно, капитан, – пробурчала Хва-Йунг.

– Это негигиенично, – настаивала Нильсен. – Что, если ему опять приспичит, как в тот раз?

– Теперь он у нас хорошо воспитанная свинья. Виложка больше не осрамится. Верно говорю, Виложка?

Свин блаженно захрапел.

– Как скажете, капитан. Все равно мне это кажется неправильным. А если мы как раз едим ветчину или свинину…

Капитан глянул на Нильсен с упреком, и она подняла руки:

– Просто это немного смахивает на… на…

– Каннибализм, – услужливо вставил Триг.

– Спасибо за подсказку. Да, на каннибализм.

Паренек явно обрадовался, когда Нильсен согласилась с ним. Он слегка покраснел, уставился в тарелку и постарался скрыть улыбку, расползавшуюся по лицу. Постаралась скрыть свою улыбку и Кира.

Фалькони взял немного еды со своей тарелки и предложил свину, который ее радостно сожрал.

– Когда я в последний раз проверял, у нас на борту не было продуктов, э, кабаньего происхождения, так что с моей точки зрения этот аргумент устарел.

– Аргумент устарел, – повторила Нильсен. – Сдаюсь. С вами спорить – все равно что головой о стену биться.

– Об весьма симпатичную стену.

Пока эти двое пререкались, Кира, встретившись взглядом с Видалом, спросила:

– А что, свинья недавно появилась на борту?

Врач покачал головой:

– Он уже шесть месяцев на борту, не считая криосна. Капитан подобрал его на Эйдолоне. С тех пор они все время спорят из-за него.

– Но зачем ему понадобилась свинья?

– Спросите капитана сами, мисс. Мы в таком же недоумении, как и вы. Загадка Вселенной.

До конца трапезы им кое-как удавалось поддерживать видимость нормального общения, но неловкость сохранялась. Ничего серьезнее «Передай соль», или «Куда девать мусор?», или «Поставьте миску Виложке» никто не произносил. Эти строго утилитарные реплики лишь напоминали Кире, насколько она здесь чужая.

В экспедициях после ужина она доставала концертину и играла, это помогало незнакомым людям сблизиться. Потом выпить вместе, отмахнуться от неуклюжих попыток флирта – разве что ухажер ей приглянется. Так было до Алана. Но здесь ей и не требовалось налаживать отношения: к завтрашнему вечеру она покинет «Рогатку» и сможет навсегда выбросить из головы Фалькони с его собранным с бору по сосенке экипажем.

Как раз когда Кира доела и понесла тарелку к раковине, прозвучал короткий и громкий сигнал. Все замерли, глаза затуманились – каждый сосредоточился на дополненной реальности.

Кира включила свои линзы, но не увидела новых сообщений.

– Что случилась? – спросила она, заметив, как внезапно напрягся Фалькони.

Ответила ей Воробей:

– Медузы. Четыре новых корабля летят к станции «Мальперт».

– Расчетное время прибытия? – спросила Кира, заранее страшась ответа.

Глаза Фалькони прояснились, теперь он обращался к ней:

– Завтра в полдень.

На виртуальной карте четыре красные точки замигали в разных местах системы, ближе к станции «Мальперт». Ярко-зеленые пунктирные линии обозначали расчетную траекторию их полета.

Кира увеличила масштаб изображения и принялась изучать станцию «Мальперт»: разрозненные детекторы, купола, стыковочные платформы и радиаторы, нагроможденные вокруг астероида, внутренности которого были уже дочиста выбраны шахтерами.

Внутри астероида находился вращающийся кольцевой модуль (почти незаметный из космоса), где жило большинство обитателей станции. Рядом с «Мальпертом», в нескольких километрах от него, располагалась заправочная станция «Гидротека». Между двумя станциями – рой кораблей. Гражданские корабли обозначались золотыми иконками, военные – голубыми.

Не отвлекаясь от дополненной реальности, Кира спросила:

– Они смогут дать отпор медузам?

По ту сторону полупрозрачного изображения хмурился Фалькони:

– Не уверен. Единственный мощный крейсер у них – «Дармштадт». Остальные местные. Катера ПКО и тому подобное.

– ПКО?

– Планетная космическая оборона.

Воробей щелкнула языком:

– Да, но и у медуз кораблики невелики. Корабли типа «Нару».

Специально для Киры Триг пояснил:

– На кораблях типа «Нару» помещается три спрута, два-три ползуна и столько же кусак. Естественно, на некоторых есть и крабища.

– Вот именно, – безрадостно улыбнулась Воробей.

– И это пока они не начинают производить подкрепление в родильных камерах, – добавил Вишал.

– В родительных камерах? – окончательно растерялась Кира.

Ей ответила Хва-Йунг:

– У них есть машины для выращивания новых бойцов.

– Я ничего об этом в новостях не читала, – сказала Кира.

Фалькони фыркнул:

– Лига пытается это скрыть, чтоб людей не пугать, но мы уже несколько недель назад прознали про это.

Идея родильных камер показалась Кире смутно знакомой – словно она что-то такое знала и забыла. Ей бы только добраться до медузьего компьютера! Сколько всего она сумела бы выяснить!

Снова Воробей:

– Медузы слишком самоуверенны: думают, что сумеют разгромить «Мальперт» и «Дармштадт» всего с четырьмя кораблями.

– Не считая шахтеров, – подхватил Триг. – А ведь у них полно оружия, и они не сбегут. Богом клянусь, не сбегут.

Кира глянула на него вопросительно. Парень пожал плечами:

– Я вырос на станции «Ундсет» у Лебедя Бэ. Я знаю шахтеров. Эти космические крысы крепче титана.

– Ну да, – хмыкнула Воробей. – Только на этот раз им предстоит драться не с голодными бандюками.