– В самом деле?

– Она необычайно мила и нежна, – продолжала Индия, как ни больно было ей это признавать. – Уверена, они станут прекрасной парой…

– Вы уверены?

– Торн разыгрывает из себя циника, однако, полагаю, он безумно влюблен. Это так романтично!

– Я, должно быть, теряю нюх. – Вэндер выразился весьма туманно, но тотчас улыбнулся – его белые зубы блеснули в сгущающихся сумерках. – Пора вам, леди Ксенобия, перестать верить на слово всем без разбору!

– Прошу, сверните направо по дорожке. – Индия коснулась рукава Вэндера. – Мы уже почти приехали. Что же касается Торна, то мне кажется, он просто не даст себе труда кому бы то ни было солгать…

Увидев улыбку Вэндера, Индия поежилась – ей показалось вдруг, что он прекрасно об этом знает.

Коляска притормозила у домика вдовы, и Вэндер спрыгнул наземь, держа в руках вожжи. Когда он привязывал лошадку, двери домика распахнулись, и на пороге возник Торн собственной персоной.

– Мы приехали пожелать Роуз доброй ночи, – пискнула Индия.

– Вы как раз вовремя, – отвечал Торн. – Няня ждет наверху, чтобы искупать девочку перед сном.

Вэндер обошел вокруг коляски и, прежде чем Индия осознала, что происходит, ухватил ее за талию, поднял в воздух и мягко поставил на ноги.

– Ну что ж, пойдемте, – нетерпеливо сказал Торн.

С секунду Вэндер смотрел на Индию, затем руки его соскользнули с ее талии, и они с Индией последовали за Торном.

Как только Вэндер был представлен девочке, он тотчас, прямо на ходу, принялся сочинять сказку о дальних странах, где бумажные куколки гуляют и разговаривают словно обычные люди.

– А маму их зовут леди Вырезайка: она не только создает куколок, но мастерит для них забавные шляпки, пелеринки, туфельки…

– Истинные леди, к вашему сведению, не занимаются изготовлением нарядов, – важно поправила его Роуз. – Или в этой волшебной стране вовсе нет сословий?

Вэндер был по-настоящему ошарашен.

– Не чересчур ли вы придирчивы, юная леди? Мои сестры – леди с головы до ног, однако они часами одевают своих кукол…

– А ты можешь придумать наряды для бумажных куколок? – спросила Роуз у Индии.

– Нет… но лишь потому, что в детстве у меня не было ножниц и красок. Наверное, я была бы в восторге…

Роуз задумчиво посмотрела на нее, затем вновь повернулась к Вэндеру:

– А откуда леди Вырезайка берет модные журналы, если весь тамошний мир сделан из бумаги? Или там в ходу бумажные денежки?

– Ну разумеется! – отвечал Вэндер.

– Лично мне вовсе не интересно быть модисткой, – объявила Роуз. – Я бы с бульшим удовольствием придумала бумажный домик, чтобы в нем была детская и чтобы в камине горели бумажные поленья…

– И чтобы на бумажных книжных полках стояли учебники греческого, – засмеялся Торн.

Роуз подняла глаза на Индию:

– Может, ты сможешь помочь… ну, если у тебя не было красок, когда ты была маленькой, то позабавься хоть сейчас! А если хочешь, можешь нарисовать и вырезать платье, но я все-таки сооружу прекрасную комнату…

И Индии пришлось пообещать завтра заглянуть к девочке на чай. А Вэндер навязался в гости сам, объяснив это тем, что раз он выдумал леди Вырезайку, то без него они просто не справятся.

Роуз вновь улыбнулась, и Индия вдруг заметила ямочки у нее на щеках. Две прелестные ямочки. Девочка вовсе не была красавицей, однако эти ямочки…

– Мой папа всегда рассказывал мне на ночь сказку. – Роуз вновь повернулась к Индии. – Но у мистера Дотри это не очень хорошо выходит.

– Я с радостью расскажу тебе вечернюю сказку. – Индия протянула девочке руку. – Полагаю, няня уже заждалась наверху, джентльмены. Почему бы вам не вернуться к гостям? А я присоединюсь к вам позднее. Боюсь, гостям покажется странным наше с вами одновременное исчезновение…

– Но вам не следует разгуливать одной в темноте, – возразил Торн.

– Но ведь именно этим я занималась в течение более чем двух месяцев!

– Буду рад дождаться вас, леди Ксенобия, – вмешался Вэндер. – Торн, твои родители уже, наверное, с ног сбились, разыскивая тебя!

– Но тебе не подобает сопровождать Индию! – Торн многозначительно скрестил на груди руки. – На самом деле тебе не следовало и приезжать сюда вместе с ней, если с вами не было компаньонки…

– А тебе, стало быть, подобает? – раздраженно спросил Вэндер.

– Да.

Поскольку Торн явно не собирался развивать эту мысль, Индии пришлось объяснить:

– Мы с мистером Дотри столь давние и добрые друзья, что для нас уже не существует многих условностей.

– Стало быть, леди Ксенобия находится под твоей защитой? – спросил Вэндер.

– Никто не посмеет скомпрометировать Индию под крышей моего дома, – отрезал Торн.

Голос его напоминал сейчас скорее рычание, нежели человеческую речь, но лицо Вэндера прояснилось, и он от души хлопнул друга по спине:

– Пожалуй, я был не прав. Сожалею и прошу прощения.

– Тогда мы желаем вам доброй ночи, джентльмены, – сказала Индия.

И она повела Роуз по лестнице, слыша, как за ее спиной Вэндер говорит Торну, что тот оказал ему величайшее благодеяние за всю его жизнь.

Идя вверх по лестнице, Индия улыбалась и продолжала улыбаться, рассказывая сказку. Это было для нее внове: ведь ее мать в детстве ничего подобного не делала. Вдохновленная фантазией Вэндера насчет бумажных куколок, Индия выдумала на ходу мир разумных кроликов. Крулище-Чудовище был отъявленным хулиганом – он скакал где ни попадя и воровал чужую капусту. Но у него были самые длинные уши и самые черные глазки, и ни один кролик не мог сравниться с ним красотой…

– Твоя сказочка совсем детская, но… знаешь, мне очень нравится этот твой Крулище-Чудовище, – сонно пробормотала Роуз. – Он так похож на мистера Дотри…

– Хм-м-м… – Индия поправила на девочке одеяльце. – А завтра я расскажу тебе про Кролю́шку-Петрушку – уверена, он тебе тоже понравится. Он куда лучше воспитан и хорошо знает, как следует вести себя приличному кролику.

– Это совершенно не важно. – Роуз свернулась калачиком в кроватке и крепко обняла свою куклу. – Мы с Антигоной считаем, что пусть лучше кролик ворует капусту, чтобы его крольчата всегда были сыты…

Индия помешкала, думая о том, что невольно вложила в свою сказку много личного. Потом поцеловала спящую девочку в щечку и стала тихо спускаться вниз по лестнице.

Дожидаясь Индии, Торн выпил два бокала бренди. Черт подери, никогда он не был столь нерешительным. Строго говоря, он не бывал нерешительным никогда. Ни разу в жизни! Обычно он сразу решал, как поступить, и поступал именно так.