прижался ухом к ее телу. Снова наступила тишина.

Через пару мгновений он произнес:

– Ага.

– Фух, – с облегчением выдохнул Джон.

– Зачем это все? – спросила Синди. – Вы же все равно ее убьете.

– Но не так, – сказала Дайана. – Это все испортит. – Она выпрямилась. – Ладно, давайте занесем ее внутрь. Все в порядке.

Они закинули ноги Барбары на опущенный задний борт, а затем, используя их как опору, все вместе подняли ее и загрузили в машину.

– Она теперь вся грязная, – проворчала Синди, словно критикуя их работу.

– Не вся.

– Нет, вся. – У Синди были свои стандарты. – И волосы все спутались.

– Придется ее помыть. – Дайана впервые посмотрела на Синди как женщина на женщину и согласилась.

– И расчесать ей волосы. И все это придется делать мне.

Бобби, не обращая на них внимания, сказал:

– Я уберу у нее кляп.

– Чтобы она начала орать здесь?

– Это необходимо. Ей очень тяжело дышать.

– Нет!

– Она не будет кричать, – сказал Бобби.

– Ладно, тогда убирай. Это будет на твоей совести.

– Хотите, чтобы она умерла здесь и сейчас?

Ему потребовалась помощь, и он ее получил. Уложив Барбару в заднем отсеке фургона, они перевернули ее на бок и держали, пока Бобби отклеивал скотч и вытаскивал кляп.

– Давай я возьму, – предложила Дайана, протянув руку. – Синди, принеси еще клейкую ленту, весь рулон.

– Зачем?

– Отпечатки пальцев. Придется выбросить это вместе с другими вещами, подлежащими сожжению. И в любом случае мы должны снова заклеить ей рот.

Бобби, казалось, сразу понял, что Дайана имеет в виду.

– Это верно. Скотч – лучшая вещь в мире для удаления отпечатков пальцев. Делай, что она говорит. – Он снова переключил внимание на свою пациентку. Его лицо превратилось в миниатюрную копию отцовского, стало серьезным и озабоченным. – Она еще плохо дышит. – В его голосе читалась искренняя обеспокоенность.

– Почему?

– Откуда мне знать?

– Что будем делать?

Бобби задумался. Он полагал, что в подобной ситуации настоящий врач сделал бы что-нибудь быстрое и умное – кислородную терапию, стимулирующую инъекцию, да мало ли что. К сожалению, он был всего лишь сыном врача, и никаких инструментов у него под рукой не было. Но потом он вспомнил.

– Искусственное дыхание.

– Ага.

– Что?

– Джон ударил ее…

– Джон?

– Ну, да, – признался Джон. (На самом деле, в какой-то степени каждый из них смог бы сделать искусственное дыхание. Они учились этому в бассейне Брайса у своих родителей, а старшие дети еще раз проходили это в школе.)

– Подкатите ее ко мне. – Джон забрался в фургон, а остальные дети переместили Барбару. – У нас же нет дыхательной трубки. – Он огляделся по сторонам, как бы заранее извиняясь за неудачу.

– Просто сделай это.

– Нужно открыть ей рот.

– Вот… – Немного неуклюже, но Бобби все-таки сумел разжать челюсти Барбары. – Сейчас.

Словно повторяя полученные уроки, Джон сделал глубокий ровный вдох, наклонился, приник губами к ее губам и выдохнул. Еще раз втянул в себя воздух и повторил процедуру. При этом он встретил некоторое сопротивление.

– Здорово! Так держать.

– Получается, – сказала Дайана.

Джон снова наполнил свои легкие и снова вдохнул воздух девушке в рот. Поскольку это была Барбара, он делал это нежно и аккуратно (хотя завтра ему предстояло участие в ее убийстве).

Теперь она запротестовала по-настоящему.

– Нет…

Он сделал ей еще один вдох.

– Мне это не нужно. – Барбара попыталась отвернуться, и поскольку она была пловчихой и наверняка могла оценить свое состояние, Джон остановился.

Синди вернулась под навес.

– Что происходит?

– Ничего, – ответила Дайана, успокаивая и ее и себя. – Все хорошо. Залезай.

Четверо детей поехали в заднем отсеке фургона, рядом с Барбарой, а Дайана села за руль.

Вставив ключ в замок зажигания, она нажала на педаль газа, как делала это на семейном «Шевроле», повернула ключ и завела мотор. Автомобиль ожил: вспыхнули и погасли фары, заурчал кондиционер. Можно было ехать.

– Она в порядке?

– Поторопись, – сказал Джон. – Дождь…

С жестким выражением лица, как у человека, сдающего экзамен по вождению, Дайана включила заднюю передачу, отпустила ручной тормоз, нажала на педаль газа и тронулась с места. Машина выехала на подъездную дорожку, пару раз качнулась, а затем свернула на тропинку, ведущую к домику прислуги. Здесь Дайана остановилась.

– Я не смогу проехать к дому, как думала. Тропинка слишком узкая. Будет заметно.

– Давайте отнесем ее.

– Перетащим.

– Да как угодно, только, ради бога, пойдемте уже. – Джон снова посмотрел вверх.

– А если нас кто-нибудь увидит?

– Кто здесь нас увидит?

– Сейчас уже слишком поздно.

Все выгрузились из машины.

Барбара почти пришла в себя и слышала их разговор. Казалось, она все поняла. Ее глаза говорили, что ей известно, для чего она здесь.

– Пожалуйста… – простонала она. Голос у нее был измученный, протяжный, умоляющий.

– Заткните ей рот, – подойдя, сказала Дайана. – Быстрее.

Барбаре снова вложили кляп. Это было несложно; она не сопротивлялась. Новая тряпка заменила старую, свежий скотч заклеил губы.

– Может, пусть идет сама?

– Нет.

Вздох. Всеобщим усилием они вытащили ее на опущенный задний борт и усадили. Затем впятером схватили ее за руки и потащили по тропинке к домику прислуги. Ее босые пятки оставляли за собой две параллельные дорожки.

У двери в здание ее перекинули через обломанный и прогнивший порог в крохотный серый коридор и уронили. Хотя была еще середина дня, с запада надвигались тучи, и солнце преждевременно исчезало в темно-синей дымке. В доме было непривычно темно для этого времени суток и, как ни странно, прохладно.

– Куда?

– Наверх, – твердо сказал Бобби.

– О боже, нет.

– Внизу в окна все видно. Послушай, Джон, ты сам мог бы залезть в любое из них, если б захотел. И ты знаешь это.

Джон молчал.

– Если мне придется сторожить ее, я хочу, чтобы она находилась наверху. Тогда остается следить только за лестницей.

– Тебе не обязательно сидеть здесь всю ночь в одиночестве.

– Если ты хочешь покараулить ее, то…

Джон ссутулился, но характер его противления изменился. Упрямство сменилось неохотным сомнением, а затем согласием.

– Бобби прав, – сказала Дайана. Она устала, как и все остальные.

– Ага. Ладно.

Не говоря больше ни слова, они снова взяли Барбару за руки и стали поднимать по крутой скрипучей лестнице на второй этаж. Она все еще сопротивлялась, но уже не так активно. Тем не менее, по пути им пришлось останавливаться, чтобы перевести дух. Добравшись до вершины лестницы, они были готовы свалиться с ног.

– В какую комнату?

– Думаю, в любую, – сказал Джон.

– Нет, – возразил Бобби. – Вот в эту.

Все посмотрели на него.

– Гроза идет с той стороны, – вздохнул он. – Эта комната будет самой сухой.