подчинённому. — Там должна быть информация по трибуналам. Только никому, а то нас с тобой самих того…

— Слушаюсь, ваша светлость, — майор заговорщицки улыбнулся и подмигнул Голицыну, на что тот только покачал головой, впрочем, тоже с лёгкой улыбкой. — Разрешите приступить?

— Да подожди ты, мне ещё допуск тебе надо выбить, — осадил его полковник.

И в этот момент на столе зазвонил специальный телефон, который просто так не давал о себе знать.

— Да, — сказал Голицын, подняв трубку и тут же помрачнел. — Понял. Кто распорядился? Ясно. Нас официально не предупреждали. Спасибо за информацию, — и положив трубку, уставился на помощника.

— Собственная безопасность императора взяла под полный контроль загородную клинику Пирогова, — выдал он на одном дыхании. — А нас даже не предупредили.

— Ну мы-то с вами знаем, кто за этим стоит и почему нас не задействовали, — ответил на это Оболенский. — Опять подковёрные игры.

— Честно говоря, я от них устал. Я — патриот своей родины, и делаю так, чтобы ей было безопасно. А все эти междуусобицы мне непонятны, — горячо высказался Голицын и указал пальцем на Оболенского. — Так, я иду на промывку мозгов к начальству, выхлопочу для тебя допуск. А ты пока узнай, что там у эсбэшников, получилось или нет, хорошо?

— Слушаюсь, ваша светлость, — повторил майор, но на этот раз без улыбки, и вытянулся во фрунт.

* * *

Первое, что я ощутил в новом мире, кроме ярких цветов, было совершенно иное самочувствие. Мне казалось, что я стал весить очень мало и могу практически лететь.

Это было очень кстати, потому что твёрдая поверхность мира лежала далеко внизу, а я постепенно опускался к ней. В этот момент у меня и закрались мысли, почему никто не смог вернуться. Судя по всему, Лимб и Патала действительно выглядели, как слои пирога, и располагались один под другим.

Отличное наблюдение, а, главное, своевременное. Однако, я решил, что, зная проблему, я вполне смогу найти и её решение.

Глаза всё не могли привыкнуть к кричащим краскам Паталы. Трава тут была ярко-зелёной и ярко-голубой. Земля ярко-оранжевой, небо — переливающееся от зелёного до красного. И всё это максимально кричащее, забивающее восприятие света напрочь.

Не так я себе представлял себе мир монстров, но затем вспомнил предположение, что живоглоты пришли именно отсюда. Ну, в целом, их расцветка действительно больше соответствовала Патале, нежели Лимбу.

Летел я несколько минут, но какой-то особой скорости и свистящего в ушах ветра не было. Я приземлялся на ярко-красную трубу, видневшуюся подо мной. Конечно, был смысл взять чуть-чуть вправо, но я хотел оказаться ровно в той точке, куда мог упасть живоглот. Интересно, сколько прошло времени с тех пор, как София забросила его сюда?

Я посмотрел на хронометр, но он показывал что-то совершенно непонятное. Постучав по цилиндрику, я добился лишь того, что эти самые непонятные символы стали сменяться быстрее.

Для приземления я напряг мышцы на ногах и проверил, что вся моя магия на месте. Ну, хоть тут никаких неожиданностей. Затем я сгруппировался, чтобы быть готовым к любой угрозе. Конечно, сейчас не помешало бы оружие, из которого били молнии, или меч, как у трибунала. Но я решил, что и моих умений должно быть достаточно. В чужом мире не всегда решает сила, а, скорее, понимание, как нужно действовать.

Труба, на которую я приземлился, оказалась мягкой и даже тёплой наощупь. Посмотрев наверх, чтобы понять, откуда спрыгнул, я немедленно прищурился. Казалось, что мой прыжок начался внутри огромного ярко-голубого солнца, горящего над головой.

Ладно, решим по ходу действия.

Труба под ногами пошевелилась, продвинулась вперёд, а затем опрокинулась на бок, давая мне понять, что никакая это не труба, а самое что ни на есть живое существо. Я спрыгнул на землю и, если бы не уменьшение веса, присущее всему в этом месте, утонул бы в ней, так как по консистенции она больше всего напоминала болотную жижу.

И вместе с тем я где-то совсем рядом услышал стон.

— Пушок, ты где! — сказал я вслух, но продублировал мысленно, потому что слова тут звучали как-то странно, неестественно.

«Внутри», — услышал я одно-единственное слово и тут же начал озираться, чтобы понять, внутри чего он находится.

И радость от того, что мой питомец всё-таки цел, сменилась злостью почти моментально. Злостью на Софию за то, что бросила его сюда, злостью на мир, что пытается уничтожить всё, что в него попадает. И злостью на тварь, которая сожрала моего питомца.

Вот сейчас мне однозначно не хватало клинка, подобного тому, что был у Святояра. Я бы взрезал эту огромную трубу и достал из неё своего живоглота.

Но приходилось исходить из того, что у меня было. В общем-то, чем мои пальцы хуже клинка? Разве что чуть-чуть тупее?

«Ещё раз скажи, где ты, — попросил я свою рыбку на лапках. — Чтобы я тебя не задел».

На этот раз я услышал новый стон, более продолжительный, чем до этого. Исходил он из «трубы» метрах в двух от меня. «Нормально», — решил я, согнул верхние фаланги пальцев, сконцентрировал всю доступную мне силу в руках и принялся бить в огромное червеподобное тело с намерением пробить его оболочку насквозь. А может быть, и разрубить.

Владельцу тела это явно не понравилось, и «труба» передо мной сначала сжалась, а затем выгнулась так, чтобы я её не достал. А где-то далеко-далеко раздался вой, больше похожий на выражение недоумения, а не боли.

Посмотрев на то, какие повреждения я нанёс обладателю огромного туловища, впору было согласиться с тем, что такое могло вызвать только удивление: лишь несколько вмятин от моих пальцев и пара разрывов толстой кожи от особенно сильных ударов.

— Толстокожая тварь нам попалась, — сказал я, надеясь, что живоглот меня слышит. — Сейчас попробую усилить мощность ударов.

«Сам стань снарядом», — тихо ответил мне питомец.

И именно по тому, что это было сказано замирающим голосом, хоть и в сознании, я догадался, что дела у Пушка совсем дрянь. Мне нужно было ускоряться.

Отойдя на несколько метров, я весь превратился в живой снаряд, как и сказал мне живоглот. Теперь всё моё тело полностью стало ударной силой. И дополнительно я послал перед собой телекинетический клин с такой мощью, на которую только смог собрать магии.

Он вгрызся в «трубу» передо мной с эффективностью, намного превышающей мои прежние попытки. И