– У тебя тоже чешется? – услышала она голос Леси.

– Да. А что?

– Я прямо с ума схожу, так зудит, – пожаловалась ей подруга.

– И давно?

– Не знаю. Я проснулась сегодня, и сразу же зачесалось. А у тебя?

– Да, у меня тоже.

– Это от нервов.

– Наверное.

Но в это время внимание подруг привлек к себе какой-то холмик. Правильнее сказать, даже не холмик, а груда камней. Очень высокая, надо сказать, груда. К тому же было видно, что камни тут появились не сами собой, а кто-то специально принес их в это место и сложил в высокий курган.

– Что это такое? – заинтересовалась Кира.

– Родник.

– Что?

– Ну, существует теория, – принялся объяснять подругам Миша, – согласно которой, если над забетонированной ямой устроить такой вот высокий и сложенный из природного камня или битого кирпича курган, то в этой яме постоянно станет скапливаться влага.

– Почему это?

– За счет разницы между внутренним и внешним слоем камней. За счет влаги, которую камни впитывают из воздуха, за счет разницы между дневной и ночной температурами.

– И что?

– И если от этого бассейна с набирающейся из воздуха водой под уклоном проложить трубы, то по ним круглые сутки будет течь вода.

– Это правда?

– Вообще-то действует, – признался Миша. – Влага под камнями действительно скапливается. Только, чтобы получилось что-то серьезное, куча должна быть очень высокой. Гораздо выше, чем эта.

– А эта куча? Кто ее сложил?

– Эти из «Привета».

– А зачем?

– Хотели сэкономить на водоснабжении. Но оказалось, что достаточное количество нужных камней набрать слишком трудно. И они эту идею оставили.

– По-моему, это не идея, – заявила Леся, – а очередная глупость.

Миша не стал спорить.

– Там наверху что-то есть, – произнесла тем временем Кира. – Что-то колышется на ветру.

Леся с Мишей тоже задрали головы. Действительно, теперь на ветру колыхалось какое-то белое полотнище.

– Что это может быть?

– Не знаю. Залезем и узнаем.

Кире в ее удобных кроссовках удалось забраться первой.

– Ничего не понимаю, – пробормотала она. – Тут женская кофточка.

– Новая?

– М-м-м… Трудно сказать.

– Кидай ее сюда!

Но Кира уже и сама спрыгнула вниз со своей находкой. И все трое принялись разглядывать и ощупывать кофточку из белых хлопчатобумажных нитей. Кофточка была явно не из дешевеньких. Даже провисев ночь под дождем, испачкавшись и потеряв стерильную чистоту, она все равно выглядела привлекательной.

На груди у кофточки были пришиты полоски натурального кружева и несколько розовых цветочков из нитей того же качества, что и сама кофточка.

– Красивая вещица.

– И висит она тут явно недолго. От силы пару дней.

– Кому пришла в голову мысль повесить кофточку здесь?

– Не повесить, – покачала головой Кира. – Она была придавлена камнем.

– А знаете, – задумчиво произнесла Леся, – сдается мне, что я видела уже эту кофточку.

– Да? И где?

– Не где, а у кого.

– И у кого?

– Конечно, я могу ошибаться, но мне кажется, это кофточка принадлежала Оле.

Миша снова вытаращился на кофточку и внезапно хлопнул себя по лбу.

– Ну конечно! Оля приходила в ней на работу в день своего рождения! А я-то все думаю, откуда мне знакома эта тряпка.

– Значит, это кофточка Оли, – заключила Кира. – И Оля была здесь. Но зачем она оставила эту кофточку?

Леся покачала головой.

– Кира, а там, наверху, больше ничего не было?

– В смысле?

– Ну, под тем камнем. Записка там или какой-нибудь предмет.

– Не знаю. Я не посмотрела. Просто вытащила кофточку и сползла вниз.

– Нужно посмотреть.

И Леся выразительно посмотрела на подругу.

На этот раз Кира стала взбираться на курган с другой стороны. Там был более пологий склон. И карабкаться было значительно легче. Кире даже удалось подняться на самый верх и, перевернув тот самый верхний камень, заглянуть под него.

– Есть! – крикнула она. – Нашла!

– Что? Что там?

– Какая-то бумажка!

– Давай ее сюда!

Кира сползла вниз и протянула свою находку друзьям. Все трое сосредоточенно склонились над довольно грязным и все еще мокрым обрывком бумаги и попытались расшифровать каракули, которыми он был испещрен.

Дело осложнялось еще и тем, что бумага очень сильно промокла. И если трепыхающаяся на ветру кофточка уже подсохла, то лежащая под тяжелым камнем бумага так и осталась мокрой.

– Кажется, какой-то человечек, – не слишком уверенно произнесла Леся. – Он курит трубку.

– Нет, это домик. Домик, и из его трубы идет дым.

– Это и не домик, и не человечек. Это паровоз!

– Это не дым, а какие-то буквы. Только их размыло водой.

– А рисунок? Что это? Домик? Человечек? Или паровоз?

Итак, мнения насчет рисунка разделились. Домик, человечек, паровоз. И трое друзей снова вопросительно уставились на мокрый клочок бумаги в руках у Киры.

– Ну, и что это может означать?

– Ясно, что Оля оставила эту записку специально для нас.

– Да.

– Наверное, это что-то важное.

– Конечно, важное! Ночью под проливным дождем она додумалась, как спрятать ее, чтобы мы смогли ее найти.

– Естественно, потехи ради она не стала бы ползать по мокрым камням, рискуя упасть вниз и переломать себе все на свете.

Кира не стала уж добавлять, что Оля никогда не пожертвовала бы своей лучшей кофточкой, если дело не шло о жизни и смерти. Про смерть при Мише лучше было вовсе не упоминать. И так на парне буквально лица не было. Он упорно таращился на клочок бумажки и без устали повторял:

– Но что это такое? Что это такое? Что?

Они повертели бумажку и так, и сяк, и наперекосяк. Эффект был все тот же. Домик. Человечек. Паровоз.

– Постойте, – произнесла Кира, останавливая Мишу. – Мы с вами упускаем из виду что-то важное.

– Что?

– Вряд ли Оля стала рисовать что-то для нас незнакомое. Наверняка это место мы все с вами сто раз видели и хорошо его знаем.