Он спросил с некоторым облегчением в голосе:

— Это… как?

Я отмахнулся:

— Да все политкорректность на марше. Чистоту расы эльфы могут блюсти только у себя в лесу, но это обречь себя на вымирание. Так?

Он кивнул и поник головой:

— Да, конечно. Нас осталась горстка…

— Ну вот, — сказал я. — А расширяясь, империя эльфов захватывает и земли, где живут другие народы. По своему гуманизму мы не истребляем их, а пытаемся как-то окультурить и приобщить к высоким эльфийским ценностям Запада. Даем работу, обучаем. К примеру, в городской страже у нас ходят по двое, там один обязательно человек или тролль, неважно, для нас это одно и то же. И вообще стараемся их вовлекать в общественную жизнь, потому не употребляем такие слова, как «человек», «тролль», «огр», так как они несут в себе негативный оттенок.

Он сказал с облегчением:

— A-а, тогда понятно… Вы эльф человеческого происхождения?

— Точно! — сказал я. — Только у нас стараются даже так не говорить, чтобы нас якобы не обидеть. Только «эльф». Ну, иногда могут употребить синоним типа «черноволосый», чтобы сразу стало ясно, о ком речь, но ни в коем случае не «чурка» или «черножопый»!

Он охнул, отшатнулся:

— Я никогда так даже не подумаю!

Я сказал примирительно:

— Да ничего страшного. Эти эльфы на почве своей политкорректности совсем одурели. Подумаешь, «черножопый»! А они все беложопые, ну и что?.. Га-га-га!.. Мы народ простой, не обижаемся на такие пустяки. Общее дело делаем. Так что все мы эльфы. Только разные. Ну и что?

Он смущался, опускал глазки, но, главное, разделяет мое грубовато-солдатское, то есть человеческое отношение к гуманитарным ценностям, а также понимает, что всецело разделяю я.

— Хотите, — предложил он, — взглянуть на то, как мы здесь живем?

— Это входит в круг поручений, — сообщил я, — которыми наделила меня Его Величество королева Синтифаэль, рожденная из Света и Солнца.

— Тогда прошу вас…

Он сделал жест, пропуская меня вперед, как будто понимаю, куда идти, но я же эльф, так что сориентировался, глядя на него, и вскоре вышли на поляну, где кольцом стоят, касаясь одна другой краями, хижины из живого кустарника, что очень живописно сплел стены и крышу.

— Здесь все наше племя, — объяснил он с грустью. — А когда-то, судя по древним сказаниям, нас были тысячи! Некоторые говорят, что и вовсе миллионы, но я думаю, что столько вообще на земле не поместится.

— Поэтическое преувеличение, — согласился я. — Прекрасное не может быть массовым.

Мы прошлись вдоль хижин, я чувствовал за тонкими стенами существ внутри, но наружу показываться не решаются.

Он что-то рассказывал красивым журчащим голосом, а я думал, что эльфы лучшие в мире лучники, однако в ближнем бою гибнут как мухи, потому поневоле стали лесным народом, там можно укрываться за деревьями, прятаться, убегать.

Единственный способ, чтобы можно было использовать их уникальное умение стрельбы, это держать между ними и противником тяжеловооруженную панцирную пехоту Макса, чью оборону еще никому пробить не удавалось.

Если же в ряды эльфов прорвется хоть один рыцарь, они его даже не поцарапают, а он перебьет всех, сколько бы их там ни было. Они это понимают, потому из леса выманить невозможно, а довериться людям, которые вдруг их станут защищать, вместо того чтобы самим перебить… даже не представляю, какие должны быть пряники. Или кнуты.

Мы заканчивали экскурсию, когда к нам приблизился очень осторожно Барноэль, взглянул на Ирладельраэля, тот вроде бы не подавал ему никакого знака, но как-то они умели обменяться информацией, хотя эльфы вполне могут и мысленно, мы же вот так в воображении чего только со знакомыми женщинами не проделываем, и они это как-то чувствуют, смотрят потом весьма заинтересованно…

— Благородный конт, — произнес он церемонно, — мы просим вас почтить собрание нашего Совета.

Я изумился:

— Что, уже собрались? Хотя, да, долго ли вам, таким быстроногим…

Ирладельраэль невесело улыбнулся, мудрым старейшинам нужно только пройти с одной поляны на соседнюю, но промолчал и пошел со мной рядом.

Когда я вошел в хижину вождя, там за столом скромно и с достоинством разместились шестеро белоголовых эльфов. У всех мудрые лица и длинные блестящие волосы, но если у тех, кто помоложе, ярко-золотого цвета, то у этих белы, как снег с самых высоких гор.

Барноэль торжественно ввел меня, как принцессу на горошине, вдвоем с Ирладельраэлем усадили и вернулись на свои места.

Я в некотором напряжении ждал, чем же эта церемонность обернется. Хотя мне и сказали с укором, что мне просто везет, намекая тем самым не очень деликатно, что вообще-то я дурак, но постоянно ожидаю и неприятностей, из-за чего не просто готов дать сдачи, но иногда и… гм даю заранее…

Барноэль поднялся красиво и, как в торжественном танце, окинул взглядом членов Совета, затем медлительно повернулся ко мне, ибо для быстрых эльфов в замедленности движений особо подчеркивается некое важное действо.

— Конт Астральмэль, — проговорил он торжественно, — вы показали себя подлинным сыном древнего эльфийского народа, рассеянного по миру, угнетенного, но все еще не сломленного!.. Наши старейшины впечатлены вашей энергичной деятельностью по восстановлению и собиранию.

Господи, мелькнуло у меня в мозгу паническое, только бы не предложили какой-то вычурный эльфийский титул! Мои же завистники на говно изойдут от зависти, на заборы будут кидаться дурными головами, охрипнут от лая. А я ж христианин, и если не могу всех перебить, как вообще-то следовало бы, то надо жалеть или политкорректно делать вид, что жалею этих убогих подзаборных эстетов…

— …мы предлагаем, — продолжал он громко и внушительно, — отметить его деятельность, чтобы Его Величество королева Синтифаэль видела его плодотворную работу и могла по достоинству оценить его героические усилия…

Точно, сказал я себе обреченно, будет у меня еще и эльфийский титул, а потом посыплются… Хорошо хоть титулы не приходится, как знаки отличия, цеплять на грудь и плечи.

— Конт Астральмэль, — продолжал он внушительно, — принадлежит к благородному роду, ибо титул конта переходит только от отца к старшему сыну, неважно, сколько у него их вообще, потому этот древний титул в наших землях уже почти исчез…

Старейшины заметно пригорюнились, но скупую мужскую не уронили, эльфы аристократично выдержанны, эмоции держат при себе, а я ощутил, что иголки подо мной становятся все длиннее и острее.

Я поднялся, Барноэль прервал речь и посмотрел на меня с вопросом в глазах.

— Дорогие друзья, — сказал я прочувствованно, голос мой дрогнул от сдерживаемого волнения, эльфы — народ чуткий, заметят и оценят, — дорогие мои сограждане, соотечественники, и не побоюсь этого громкого слова, потому что отныне наступает наше время, и мы не должны бояться, страшиться, опасаться и даже предохраняться!.. Я хочу со всей присущей мне скромностью сказать, что бесконечно тронут и польщен вашей высочайшей оценкой моих великих трудов и непомерных заслуг, но все-таки давайте не вторгаться в священное право Ее Величества королевы Синтифаэль собственноручно награждать своих подданных титулами, чинами и званиями.