Я запил пирог настойкой из трав, со стуком поставил чашу обратно и поднялся.

— Хорошо, — сказал я. — Пусть так. Это не мое дело.

Она почти выкрикнула:

— Ну вот и катись!

Я сделал шаг от стола, обернулся и сказал зло:

— А ты пойди и повтори свои правильные доводы своему брату!

Она застыла, а я отвернулся и быстрыми шагами пошел к выходу.

Поиски эльфов оставались безрезультатными, хотя да, мне говорили, что заходят в села и даже города, но все с такой гордостью, что я начал подозревать, что появляются хоть и эльфы, но всегда одни и те же, специально выбранные или назначенные, что покупают необходимые вещи для племени.

Я уже совсем собирался прекратить это дело, двое суток коту под хвост, и хотя мне сейчас время девать некуда до референдума вождей в Скарляндах, но все равно я больше привык заниматься хоть каким-то, но делом, а не хлебалощелканьем.

На третьи сутки, обходя торгующих, я увидел невысокого худого человека в плаще с накинутым на голову капюшоном, что вышел из лавки, с трудом держа не такой уж и тяжелый мешок. Он закинул его с большой натугой позади седла небольшой лошадки, больше похожей на пони.

Первое побуждение мое было спросить у торговца, не эльф ли у него покупал, но тогда точно упущу этого, я быстро подбежал к закапюшоненному, держа на лице радостную улыбку и рот до ушей.

— Приветствую! — сказал я счастливо. — И имею радостные новости от нашей королевы Синтифаэль, рожденной из Света и Солнца!..

Он посмотрел на меня с недоумением, поставил было ногу в стремя, но я ухватил его за руку, продолжая улыбаться, как дурак на ярмарке.

— Погодите, сэр, — сказал я. — Эльфы всех королевств, объединяйтесь! Это самый злободневный лозунг нашего переходного времени, не слышали?

Он помедлил, ошарашенный натиском, пробормотал:

— Нет…

Голос его прозвучал, несмотря на односложное слово, нежно и музыкально.

Сердце мое подпрыгнуло, я сказал бодро:

— Моя имя Ричард, я чрезвычайный полномочный посол Его Величества королевы эльфов Синтифаэль, рожденной из Солнца и Света. По высочайшему повелению Ее Величества я устанавливаю контакты с разбросанными по свету эльфами, дабы они могли сплотиться в великую сверхдержаву и вернуть себе заслуженную мощь, славу, доблесть, честь и деньги!

Он остановился и вообще не двигался, а я рассматривал его нежное аристократическое лицо, пусть ушей не видно, но я теперь такой знаток, что даже обрежь всем эльфам уши, все равно их как-то узнаю.

— Я не понял, — поговорил он наконец, — чем вы…

— Тогда просто погоди немного, — попросил я. — Вот там моя коняшка привязана, мы съездим к твоим вождям племени… ведь у вас нет королевы точно? Я сужу по вашему интеллектуальному развитию, которому почему-то не свойственно имперское мышление и даже королевское.

Он терпеливо ждал, но мне кажется, что не столько терпеливо, сколько ошалело, это я умею, иногда и сам себя так ошарашу, что полдня думаю, то ли я гений, недопонятый всеми тупыми массами, даже собой, то ли совсем даже как бы не совсем гений.

Поехал он впереди, но я послал своего конька вдогонку и, поравнявшись с ним, завел разговор о величии эльфийской расы, что из-за чрезвычайной интеллигентности, одухотворенности и щепетильности уступила главенствующую роль в мире людям, троллям и всяким ограм.

Он слушал настороженно, наконец пугливо повернул голову в мою сторону, глаза, и без того огромные, расширены вовсе, а вид обалделый.

— Зачем, — проговорил он с трудом, — такое рассказываете?

— Эх, — произнес я с досадой, — это ж что, я об стену горохом? Неужели у вас не осталось никаких имперских амбиций?

Он спросил пугливо:

— Имперских?

— Эх, — сказал я с горечью, — всегда мы, эльфы, из-за своей интеллигентности пропускаем хамов вперед… Вот люди и рулят миром! Как мы этот переворот, гордо называемый революцией, не только в масштабе королевства допустили, но и вообще во всем мире? И вот пожинаем…

Эльф, не отвечая, нахлестывал своего пони, стараясь поскорее добраться до леса, но моя неказистая коняшка не отстает, я и покупал ее, ориентируясь на беговые качества, а не красоту.

Он молчал до самого леса, но как только первые деревья приняли нас, и мы помчались между ними в тени и в той особой атмосфере, что создает обилие листвы, запаха древесного клея, муравьиной кислоты, гниющей древесины и покрытой толстым слоем мха почвы, он вздохнул свободнее и повернулся ко мне.

— Старшие, — сказал он с чувством, — все выслушают… и все скажут.

Он явно собрался хлестнуть пони и скрыться, я крикнул торопливо:

— Эй-эй, казак!.. Ты ж обещал провести к старейшинам!

— Ничего я не обещал, — буркнул он, — но тебя проведут.

— Кто?

— Те, кто за нами сейчас смотрит.

Он сделал в воздухе некий знак, который можно было понять и так, что вот этого с ним рядом нужно за шею и на дерево, я не успел возразить, все же исчез, словно испарился, но это его лес, эльфы вообще в нем родные…

Я продолжил путь по едва заметной тропке, пока не бьют, значит, эльф подал знак невидимым мне часовым насчет неприменения грубой силы, они ж интеллигенты леса.

Впереди открылась огромная, залитая солнцем поляна, строения не успел рассмотреть, но не синтифаэльное точно, справа и слева из-за деревьев моментально появились двое в зеленых плащах, капюшоны надвинуты на лица, словно все еще вынуждены скрываться.

— К кому?

— К руководящим товарищам, — сказал я с достоинством. — Конт Астральмэль, к вашим услугам. Вообще-то, конечно, не к вашим, но так почему-то хрюкается, а к вашим руководителям, как вы тут их называете, но явно не императорами всего мира… Чрезвычайный и Оберуполномоченный посол Ее Величества королевы эльфов божественной Синтифаэль, рожденной… и так далее. Ну, поняли, орлы?

Они ошарашенно переглянулись, отступили обратно, один пробормотал:

— Ну да… вроде…

— В общем, — буркнул второй.

Они исчезли, двигаются быстро, этого у эльфов не отнимешь, а я поехал дальше. Конь фыркает и прядает ушами, чего-то побаивается.

На поляне с десяток хижин, я всей кожей чувствовал множество взглядов, не столько враждебные, сколько полные недоумения, словно уже все услышали мою гордую и полную достоинства речь, как и должен говорить Чрезвычайный и Уполномоченный, вручая верительные, ну пока обойдемся без формальностей, эльфы должны эльфу верить на слово, мы ж не люди, что норовят друг друга обжулить!

За моей спиной раздался звонкий голос:

— Кто пришел нас видеть?

Я вздохнул с облегчением и повернулся с широчайшей улыбкой на лице, но вместо ожидаемой красивой и молодой девушки увидел седого старца с белой бородой до колен, такими же волосами до плеч, но прямоспинного и с аристократизмом в лице, манерах и взгляде.