– Я же просила не входить в мой сон! – выразила я свое недовольство Крону, дожидавшемуся меня возле столика, за которым мы несколько раз сидели. На нем стояли фрукты и вино. Что-то после сегодняшнего на эту композицию у меня аллергия.

– Принцесса, ты решила в одностороннем порядке. Должна бы понимать, что это противоречит любому договору.

– А с чего вы взяли, что я что-то понимаю в договорах?! – захлопала ресницами я. – И спасибо, что напомнили…

Я пошла к себе в комнату, где обнаружила на столике фрукты и вино, как и оставила их нетронутыми перед сном. Взяв две бутылки, я вышла и с огромным удовольствием запустила их в двери Крона под его изумленным взглядом. Звук разбившегося стекла для меня звучал как музыка.

– В общем, вы поняли, что я хотела сделать с вашим подарком, – сообщила я, любуясь делом своих рук.

– Почему у меня такое чувство, что одной фразой я оттолкнул тебя сильнее, чем до этого всеми своими поступками? – спросил он, становясь за моей спиной.

«Потому что это так и есть», – хотелось сказать мне, но я промолчала. Мужчина может домогаться женщину, доводя ее своим вниманием, но лишь обозвав ее дурой, добьется того, что она по-настоящему выйдет из себя. Не стоит нас недооценивать. За такое мы мстим, и мстим изощренно.

Крон властно обнял меня за талию и решительно произнес:

– Пойдем! – увлекая меня к двери.

Не успела я открыть рот и сказать все, что думаю об этом «пойдем», как он произнес:

– Я взял с собой документы, хотел поработать перед сном, – он приподнял меня над полом, перенося через осколки, и открыл дверь, занося в свою спальню. – Но сначала ваш смех мешал сосредоточиться, потом разговор с тобой выбил из колеи. Так и не сложилось.

Известие о том, что не только у меня было испорчено настроение, но и он не смог работать, было бальзамом на мою душу. Он испортил вечер с подругами, и было приятно, что и у него он не задался. Вот такая я мелочная.

Отпустив меня, он прошел к столу, на котором высились папки документов, и, собрав их в кучу, перенес на постель, бросив посередине.

– Прошу, – сделал он приглашающий жест рукой и, не обращая больше на меня внимания, развалился на постели, подложив повыше подушки и открыв одну из папок, углубился в изучение документов.

Я оказалась перед выбором: или уйти к себе, или присоединиться к нему. Честно говоря, у меня уязвленное самолюбие боролось с любопытством. К сожалению, любопытство побеждало. У меня была возможность сунуть нос в документы Крона, и я не могла устоять перед такой возможностью.

Обойдя кровать, я потянулась за папкой, решив сесть почитать в кресле у камина.

– Только здесь, – не поднимая глаз, произнес он.

– Это еще почему?

– Считай это моей прихотью.

Я сверлила его возмущенным взглядом, но он всем видом показывал, что ему безразлично, какое решение я приму, изучая документ.

Мысленно высказав пару ласковых, я забралась на постель, тоже подложив подушки повыше, и потянула к себе папку. На мой маневр не обратили внимания, и я углубилась в изучение документов.

А документы мне попались интересные. Как оказалось, ирлинги вели добычу железной руды, и это были отчеты. Потянувшись к другим папкам, я натолкнулась на отчеты по добыче мрамора, соли, серебра.

– Да вы просто Хозяйка Медной горы! – выдохнула я, поднимая на Крона глаза. Как оказалось, он уже давно наблюдает за мной.

– Кто?! – не понял он.

– Не важно, – отмахнулась я.

– Принцесса, ты первая женщина, которой это интересно, – кивнул он на документы.

– Да вы богаты как Крез!

– Как кто?

Но я опять отмахнулась. Долго объяснять.

– Как это может быть неинтересно?!

– Обычно… всех интересовал конечный результат, – усмехнулся он. Видя, что я не понимаю, пояснил: – Деньги.

– Ну, это мне тоже интересно, – не стала отнекиваться я. – Какой у вас годовой доход?

Ответом мне был искренний смех Крона:

– Моим доходом напрямую тоже интересуются впервые.

Ладно, доход не важен. Пока у него хорошее настроение, надо бы понаглеть и договоры посмотреть, о чем и спросила:

– Можно наброски договоров посмотреть?

Нехотя он достал несколько папок и придвинул ко мне.

Я взяла документы и на некоторое время отрешилась от всего. Интуицией чувствовала, что меня допустили в святая святых и если бы не ссора, то не видеть мне этих документов как своих ушей. Поэтому и изучала внимательно. Пробираясь через высокопарную вязь слов, старалась докопаться до сути. Чем больше читала, тем сильнее хмурилась. Не знаю, сколько прошло времени. Отложив последнюю папку, я повернулась на бок и крепко задумалась. Голова трещала от обилия информации, и глаза слипались.

Когда Крон решил укрыть меня одеялом, я открыла глаза и посмотрела на него.

– Вы собираетесь с нами воевать?

– Принцесса, разве я с тобой воюю? – приподнял он бровь.

– Не делайте вид, что не поняли, – устало сказала я. – Вы собираетесь поставлять железную руду нашим соседям и еще планируете вкладываться в их экономику, участвуя во многих проектах. Зачем бы еще вам их вооружать и укреплять?

– Быстро же ты разобралась, – чуть поморщился он, а потом откровенно произнес: – Они – моя страховка.

– Неужели? И от чего? – язвительно спросила я.

– Если одна строптивая принцесса опять решит, что не желает иметь со мной ничего общего.

Я отвернулась от него, натянув на себя одеяло. Вопрос в том, когда он собирается воспользоваться своим преимуществом. То, что он вполне способен спонсировать несколько войн, я уже поняла. Крон – угроза не только для меня, и это не радовало.

Он больше ничего не сказал и забрал папки. Я же лежала и чувствовала, как капкан захлопывается. Даже если он меня сейчас и отпустит, то такое чувство, что по-настоящему мне от него никогда не избавиться. С этими невеселыми мыслями я унеслась в сон.

* * *

Крон смотрел на спящую Кьяри, и по его губам скользнула невеселая улыбка. Впервые он заманивал женщину в свою постель с помощью документов. Если бы об этом стало известно… Крон поморщился.

Он понял, какого дурака свалял, лишь тогда, когда после его необдуманных слов ее глаза вмиг похолодели и она тихо ушла. Всему виной его раздражение. Довольно неприятно слышать доносящийся из ее комнаты смех, пытаясь сосредоточиться на бумагах. Он остро почувствовал свое одиночество и недовольство тем, что им так явно пренебрегают. В раздражении он решил принять ванну, чтобы не слышать звуки веселья в соседних комнатах. И надо же было, выходя из ванной, застать свою Кьяри, опустошающую его бар!