В лагере ей, надо сказать, понравилось. С точки зрения Пеллы, всё тут было устроено весьма разумно и удобно. Имелся даже туалет в виде отдельной кабинки, стоявшей в отдалении – рядом с помойной ямой.

Фургоны касадоры расположили кругом: чтобы пробраться внутрь лагеря можно было лишь через узкий проход, всего в три ярда шириной. Воллы, которых Пелла раньше видела лишь на картинках, паслись в стороне, меланхолично жуя сочную траву. На весь лагерь она заметила только одного мужчину – парня, что стоял под навесом на крыше одного из фургонов и осматривал окрестности. Был ещё мальчишка-подросток, который помогал Луизе по хозяйству. Куда делись остальные мужчины, Пелла не знала, а спросить – откровенно говоря, боялась.

– Спасибо, эрбе! – поблагодарила девушка Луизу, возвращая ей тарелку, на которой не осталось ни крошки. – Было очень вкусно! Впервые в своей жизни я пробовала такую вкусную кашу.

– Ах, мешо, милая, брось!.. – Луиза немедленно засмущалась. – Как приятно, что тут есть человек, который хоть спасибо человеческим языком говорит!..

При этих словах тётя Луиза бросила сердитый взгляд на Мэнолу, но та, вернув после полученного нагоняя сковороду, больше рта не открывала.

– Эрбе, а могу ли я… Где-нибудь умыться? – спросила, робея, Пелла.

В Старом Эдеме про касадоров рассказывали всякое… И Пелла боялась, что за просьбу умыться её сейчас поднимут на смех, потому что никто тут толком не умывается. Однако Луиза восприняла любовь девушки к гигиене вполне благосклонно. Она поманила Пеллу за собой и двинулась к одному из фургонов. На его стенке висел умывальник, а рядом лежал кусок мыла… Но воды не было. Не было воды и в ведре, стоявшем рядом.

– Ну и где вода?! – тётя Луиза в возмущении обвела взглядом лагерь, но вопрос канул в пустоту, потому что ни одного мужчины, который бы праздно тратил время, в окрестностях обнаружено не было.

Алекс куда-то ушёл, а дежурившего Ламмерта никто отвлекать бы не решился. Ведь не дело отвлекать касадора, который стоит на посту!

– Вернутся мужчины и принесут! – крикнула им от костра Анна. – Мешо может умыться в реке. Пусть возьмёт мыло и полотенце!

– Только пусть слева умывается! – добавила Мэнола, нарушив обет молчания.

– Это что ещё за новости?! – возмутилась Луиза. – Там неудобный подход к воде!

– С другой стороны пленника допрашивают! – выразительно сверкнув глазами, пояснила Мэнола.

– Так, дорогая моя… – тётя Луиза повернулась к Пелле. – Придётся тебе умыться в реке… Можно, конечно, дождаться конца допроса, но я понимаю, что такая правильная мешо ждать не будет! Пойдёшь к реке… Боже, да какая река – просто ручей! Иди к нему по тропинке. Свернёшь на развилке. И как только увидишь проход в этих проклятых тростниках, подходи к воде!

Пелле выдали полотенце и мыло – и совершенно спокойно отпустили одну. Девушка двинулась прочь от лагеря в полном недоумении. Как же так получается, что её, в общем-то пленницу, никто даже не охраняет? А вдруг она сбежит?

Она просто не знала, что ей некуда бежать, поэтому никто и не собирался её удерживать насильно. Лагерь вадсомада находился посреди болота, где без знания дороги пройти было очень сложно. В жаркие сухие периоды тут, конечно, можно было даже бегать, потому болота и назывались «сухими» – но сразу после дождей идти бы ей пришлось по колено в грязи. Один из немногих сухих островов как раз и заняли под лагерь, поэтому Пэлла не догадывалась, где на самом деле находится.

Тропка была еле видна в густой траве. Это была даже не тропка, а просто слегка примятая растительность. Девушка шла, высоко поднимая ноги и вздрагивая от каждого шороха. Она с ужасом представляла себе змей, марчельских ядовитых червей, пауков – и прочих гадов, которые любят влажность и всегда готовы покусать двуногого недруга.

Пару раз Пелла останавливалась и ждала, когда впереди перестанут шуршать – и лишь потом осторожно возобновляла путь. За всеми этими переживаниями она даже забыла, куда ей надо сворачивать – и теперь никак не могла вспомнить. Решив, что на развилке ей будет вспоминаться легче, девушка продолжала идти, не подозревая, что давно пропустила нужный ориентир.

Ведь густая трава сильней всего была примята именно там, где совсем недавно прошла толпа тяжёлых мужчин, волочивших по земле пленника. И боковое ответвление тропинки было совершенно незаметно…

Девушка так задумалась о своих страхах, что не слышала звучащие впереди негромкие голоса. И так внимательно смотрела под ноги, что не видела, что происходит дальше её носа. В чувство её привёл истошный крик, полный боли и отчаяния – и прозвучавший где-то совсем рядом…

Пелла подняла голову и сквозь листья тростника, который в изобилии рос вдоль русла ручья, наконец, увидела мужчин-касадоров. Они стояли вокруг странного дерева, которое напоминало высокий пень в два человеческих роста, а его вершина была усыпана многочисленными круглыми листочками. К стволу дерева был надёжно привязан Руан. Что это именно он, Пелла определила с большим трудом – потому как поработали над ним касадоры весьма и весьма серьёзно…

Её несостоявшийся насильник был весь в крови, в порезах и синяках. Один глаз заплыл, лицо стало одним сплошным кровоподтёком, пальцев на оставшейся руке не хватало, а кричал он теперь редко – видимо, когда становилось совсем больно. Пелле бы в тот момент тихо развернуться и уйти, но она замерла в ужасе, глядя на открывшуюся картину, и не могла сделать ни шага.

– Ты ведь понимаешь, что тебя можно долго резать? Тебя ведь тут ещё много, Руан! – проговорил тот самый касадор, что сначала спас, а потом пленил Пеллу. – Слушай, а давай мы тебя не будем убивать? Мы отрежем тебе тот орган, который ты хотел потешить на той бедной девочке, подвесим его рядом… И оставим вас наедине. Рано или поздно ты захочешь есть и сожрёшь свой собственный член! Как тебе идея?

– Ты псих, парень… – проговорил или просто громко прошептал пленник. – Ты серьёзно двинутый…

– А всё потому что я нетерпеливый! – ответил молодой касадор. – Я за вами, мудаками, всё лето гонялся… И вообще ты на кладбище так складно пел про то, как убивал Старика! Не могу поверить, что ты ни разу не подумал, что тебя однажды тоже будут пытать.

– Я соврал… Не я убил… Он сам… Я просто помощник того, кто пытал…

В голосе Руана почти не осталось жизни – всё, сломался касадор… Его пытали с ночи – с того момента, когда молодые касадоры вернулись в лагерь. Пытали изобретательно – угрожали, давили на психику.

И сейчас касадор чувствовал лишь глубочайшую усталость, а ещё острое желание поскорее покончить с болью. Руан всегда думал, что он долго продержится под любыми пытками – но вот уже час его терзало непреодолимое желание всё рассказать… И пусть лучшее, что он получит после своих слов – это пулю. Зато не будет больше боли и издевательств…

– Кто мучил Старика, Руан? Как его звали? – спросил касадор.

– Ульрих Томази, – ответил Руан и, не дожидаясь новых вопросов, сдал босса. – Он глава всей нашей ячейки. Сейчас владеет трактиром «Грис» в городе Грисглад… Мы всегда там собирались…