– Дан! Третий рив за лето! – Иоганн покачал головой, поглядывая на валявшееся поодаль тело. – Мне кажется, пора завязывать…

– Вот сейчас с придурком пообщаюсь… И обязательно завяжу! – глухим голосом пообещал Дан.

– Мальчики, успокойтесь! В городе нас никто не знает! – проговорила девушка с козел.

Голос у неё был приятный и спокойный, и Пелле она сразу понравилась.

– Какой-то хлыщ без сознания, рив убит, а этого мы увезём… – продолжила девушка и вдруг указала на Пеллу. – Осталась только грымза белобрысая! Её или прибить, или пока с собой тащить.

Девушка немедленно разонравилась Пелле. Однако, к несчастью, о ней уже вспомнили – и через секунду бедняжка, пискнув, как пойманная мышка, оказалась в воздухе.

Один из касадоров (тот самый, широкоплечий и страшный, с красными глазами) держал Пеллу за воротник, слегка приподняв над землёй. Все остальные с интересом её рассматривали.

– Мелкая какая-то… – с сомнением заметил Дан. – Кормили, что ли, в детстве плохо?

– Нет! Это просто порода такая. Очень мелких людей! – возразил ему Миг.

– А, может, ну её? Может, болеет чем? – предположил белобрысый, выглянув из фургона, откуда раздавалось мычание Руана. Видимо, раненому касадору уже заткнули рот кляпом.

– Мальчики, хорош зверушку рассматривать! – крикнула девушка с козел. – Уезжать надо! Выстрелы наверняка в городе слышали!

– Отпустите! – потребовала Пелла и попыталась было вывернуться.

Вывернуться не получилось. Зато, вырываясь, она чувствительно приложила Мигеля ногой в то место, куда очень больно.

– Уй-ёо-о-й!.. – сообщил миру тот.

– Мигель! – истерически закричала девушка на козлах. – Дан, отпусти эту блевоту! Я её сама пристрелю!..

– Я те пристрелю!.. – грозно пообещал Дан и встряхнул Пеллу. – Ты кто такая, мелкая?

– Пелла…

– С нами едешь! – кивнул касадор.

– Нет! – девушка взвизгнула. – Крист! Крист, очнись!

– Да не переживай ты за него!.. – хохотнул Мигель, всё ещё держась за промежность. – Его просто вырубили. Поваляется и очухается. И будет, как новенький!

– Нет! Выпустите! Мои вещи! – продолжала кричать девушка. – Отпустите меня!

Её подёргивания, наконец, принесли успех. Кулаком она заехала Дану по носу, и молодой касадор с удивлением отметил, что удар был достаточно сильным. Во всяком случае, для такой тощей и мелкой девицы.

Он снова встряхнул Пеллу, заставляя повиснуть на его руке испуганным кроликом. А потом одним размашистым движением закинул её, словно пушинку, в стоявший рядом фургон.

– Ган, свяжи её! – крикнул он, захлопывая дверь.

Сидевший в фургоне белобрысый сноровисто связал девушке руки и ноги, оставив её сидеть на дощатом полу. Пелла уже не могла сопротивляться и просто плакала в три ручья, дожидаясь, когда же её, наконец, оставят в покое. Или хотя бы убьют. Слишком много на неё свалилось за этот день…

– Будет реветь-то, мелкая!.. – прогудел белобрысый. – Ничего тебе не сделают! Мы же не звери… Ответишь на пару вопросов, и всего делов! Отпустим…

Его заверения, конечно, Пеллу не успокоили, и она продолжила надрывно рыдать.

– И меня отпустите? – с надеждой спросил лежавший поодаль Руан, сплюнув кляп.

– Завали, ублюдок! – вежливо попросил его белобрысый. – А то ещё что-нибудь прострелю…

– Я буду кричать! – пообещал Руан, а в следующий момент рука белобрысого приголубила его по затылку, отправив в безоблачное и счастливое беспамятство.

Повисло молчание. Фургон скрипел, переваливаясь на ухабах, а впереди ухали воллы, и переговаривались о чём-то касадоры, ехавшие снаружи. Пелле было страшно, но слёзы закончились, исчерпав весь положенный лимит на сегодняшний день. Белобрысый касадор был добр к ней, и это хотя бы немного успокаивало. В конце концов, она ничего крамольного про них не могла знать – и всего лишь хотела побывать на могиле деда, которого никогда в своей жизни не видела…

Пелле страшно захотелось спать. Она прислонилась к стенке фургона и незаметно для себя задремала…

Сухие болота, в полудне пути от города Сан-Валентино, Марчелика. 23 октября 1935 года М.Х.

– Что, нельзя было выбрать стоянку без этих тварей?! – женский голос разбудил Пеллу.

Она помнила, как заснула: сидя на полу и привалившись спиной к стене фургона, который качался на ухабах. Однако совершенно не помнила, как оказалась на матрасе, укрытая одеялом. Ей даже положили какую-то скатку под голову – видимо, в качестве подушки. Всё это, конечно, и близко не стояло рядом с кроватями в гостинице «Жёлтое небо», но явно было куда лучше, чем голые доски.

– Тётя Луиза, ну что вы возмущаетесь? – засмеялся второй женский голос. – Мужчины же объяснили, почему так надо!

– О да! Они-то мне, конечно, всё объяснили! А потом исчезли на пять дней! – женщина продолжала возмущаться. – Их никто не кусает, знаешь ли, каждое утро!.. Чему ты улыбаешься, Мэнола?! Думаешь, это смешно?!

– Тётя, вы так далеко от меня, что пока ещё да, смешно!.. – отозвался другой голос, который Пелла узнала.

Голос принадлежал девушке, которая вчера вела фургон. И, помнится, рвалась пристрелить Пеллу за то, что та случайно ударила её брата.

Судя по пробивавшемуся в окна яркому свету, уже наступило утро. И да, Пеллу тоже кто-то умудрился укусить в руку, которую она выпростала во сне из-под одеяла. Одеяло, к слову, было тонким и скорее обозначало своё наличие, чем сохраняло тепло. Но, во-первых, девушка спала в одежде, а, во-вторых, жаркая погода намекала, что укрываться ночью вообще необязательно.

Снаружи доносился запах еды и гнили. Такой запах гнили появляется там, где много стоячей воды, которой некуда деваться – из-за чего образуется болото. Во всяком случае, так было на Старом Эдеме.

«Наверное, и в Марчелике должны быть свои болота, – сознательно рассудила девушка, поднимаясь с кровати. – Ничего я тут не высижу… Если дверь не заперта, просто выйду. А если заперта… Попрошусь в кустики!».

Дверь оказалась не заперта, а потому отворилась мягко и без скрипа. И даже ступеньки, что вели от двери на землю, не скрипели. Это Пеллу сильно удивило, потому что так ухаживать за фургоном было, по её мнению, странным и лишним. Ведь это же просто фургон…

– О! Девочка! Ты проснулась! – голос принадлежал той решительной женщине, что совсем недавно критиковала место для лагеря и надоедливых кровососов.

«Её называли тётей Луизой!» – вспомнила Пелла.

К сожалению, девушка не сразу смогла её рассмотреть. Она вообще на несколько секунд ослепла, выбравшись из полумрака фургона – так ярко и бессовестно светило марчельское солнце.

– Да уж! Проспала пол-утра, ишь леди! – засмеялась вчерашняя девушка, которую, как оказалось, звали Мэнолой.