— Хорошая девочка.

Приподнимаясь на локте, он убирает руку у меня между ног и использует ее, чтобы направить головку своего члена к моей киске, в то время как я откидываю бедра назад и раздвигаю ноги. Он просовывает головку между моих складочек, шипя от удовольствия. Я тихо стону, когда он изгибает бедра, просовывая головку своего толстого члена внутрь меня.

— Тебе это нравится?

— Да. С тобой так хорошо.

Он обхватывает рукой мое бедро и опускается еще на дюйм, наклоняя голову, чтобы сказать мне на ухо: — И так?

— Да. Еще. Глубже.

— Скажи, пожалуйста, гадюка.

Начиная задыхаться, я шепчу: — Пожалуйста. Очень прошу. Мне это нужно.

— Тебе это, — выдыхает он ликующим голосом, проскальзывая глубже в меня., — Тебе это нужно.

Я вскрикиваю, закрывая глаза и содрогаясь от ощущения, как он погружается в меня, заполняя. Когда он толкается, чтобы зарыться в меня, я кричу громче. Куинн снова просовывает руку мне между ног и поглаживает клитор, пока он не начинает пульсировать, и я умоляю его подвигать бедрами.

Нависая надо мной на локте, его рот на моей шее, а твердая грудь прижата к моей спине, он требует: — Кому ты принадлежишь?

— Тебе! — Он вознаграждает, выходя и снова входя в меня. Затем замирает, терпеливо играя с моей киской в ожидании. — Куинн, пожалуйста!

Его голос темный и мягкий, он говорит: — Дай мне то, чего я хочу, жена. Ты знаешь, что это. Дай это мне.

Я поворачиваю голову и смотрю в его горящие глаза. Не останавливаясь, чтобы подумать, что собираюсь сказать, я выпаливаю: — Я принадлежу тебе. Только тебе. Мне нравится, что ты заставляешь меня чувствовать, и я хочу, чтобы ты никогда не останавливался. Пожалуйста, трахни меня. Трахни меня и кончи со мной.

Он ненадолго закрывает глаза, стискивая челюсть. Когда он снова открывает глаза, они горят темным, опасным огнем. Он двигает бедрами, толкая свой член глубоко в меня. В то же время сжимает мой клитор.

Я стону долго и громко. Это прекращается только тогда, когда он прижимается своим ртом к моему. Затем жестко и быстро трахает сзади, входя в меня, пока скользит пальцами взад-вперед по моему ноющему клитору. Он проглатывает мои крики удовольствия, забирая у меня все, давая мне именно то, что мне нужно, и я сдаюсь.

Когда меня настигает оргазм, я напрягаюсь, втягивая воздух через нос. Куинн вздрагивает и стонет мне в рот, и я знаю, что он прямо здесь, со мной. Он перекатывает меня на живот и трахает прямо до своего собственного оргазма, сильно толкаясь и постанывая, когда я зарываюсь лицом в подушку и кричу.

Он говорит что-то по-гэльски. Прерывисто и задыхаясь, как мольбу. Когда движения его бедер замедляются, он опускается на меня сверху и убирает волосы с моего лица, чтобы поцеловать в подбородок и щеку.

Мы долго лежим так, оба безмолвные и ошеломленные, наблюдая, как в комнате становится светлее от восходящего солнца, пока, наконец, он тяжело не выдыхает.

— Ты в порядке? — шепчу я.

— Да.

— Почему ты лжешь? — Он поднимает мою руку и смотрит на кольцо на моем пальце. Затем поворачивает лицо к моей шее и вдыхает мой аромат.

— Просто думаю о том, что кто-то однажды сказал мне.

— Что?

— Что мужчина, который женился бы на женщине по любой другой причине, кроме любви, обладает душой монстра.

— Ах. Да, ну, в то время этот человек был довольно зол на тебя.

Он приподнимает кольцо большим пальцем, обнажая наклонную черную линию курсива внизу. Понизив голос, он говорит: — Да. Но ты была права.

Что-то в его тоне тревожит меня. Я не знаю причины, но внезапно, без предупреждения, он расстроен.

— Я не думаю, что ты чудовище, — мягко говорю я.

Наступает короткая пауза. На этот раз его голос звучит еще тише.

— Но ты не знаешь меня, не так ли, девочка? На самом деле ты меня совсем не знаешь.

—

После этого он не разговаривает со мной в течение двух часов. Мы встаем с постели. Он делает заказ в номер и звонит по телефону. Далее ведет меня в душ, моет все мое тело, включая волосы. Он моется сам, ополаскивает нас обоих, затем прижимает меня к стене душа и трахает. Тогда его молчание особенно нервирует. Даже когда он достигает оргазма, это не более чем стон.

После душа и завтрака он делает еще несколько телефонных звонков из другой комнаты и продолжает игнорировать меня. Я сажусь на край кровати в гостиничном халате, сбитая с толку этой резкой переменой.

Возможно, я была права насчет доктора Джекила и мистера Хайда. Может быть, он прекрасен только ночью. В постели. Пока он трахает меня. Ночной сексуальный вампир, который встает на закате и днем превращается в раздражающего, сбивающего с толку ирландца.

Поскольку он все еще расхаживает по соседней комнате, рыча по-гэльски в свой мобильный, я снимаю трубку гостиничного телефона и набираю Four Seasons. Оператор соединяет меня с комнатой Джанни.

— Привет, мама. Это Рейна.

— Какая Рейна?

Я тяжело вздыхаю.

— Рада слышать, что ты не утратила своей особой искры с тех пор, как твоя единственная дочь вышла замуж за незнакомца, а твая внучка сбежала в Мексику с мальчиком из бассейна.

— Я пью третью “мимозу". Здесь все немного размыто.

— Что произошло после того, как мы ушли? Ты говорила с Лили? Что делает Джанни?

— Я в порядке, спасибо что спросила.

— Мама, пожалуйста. Не сегодня.

Она делает паузу.

— Как у тебя дела? Ирландец еще дышит?

Я бросаю раздраженный взгляд в сторону другой комнаты.

— Он все еще дышит.

Она хихикает.

— Похоже, это ненадолго.

— Расскажи мне о Лили. Ты видела, как она уходила?

— Да. Она и ее красавчик уехали в сопровождении примерно девяноста семи телохранителей в колонне лимузинов. Было похоже на президентский кортеж. Потом Джанни уехал. Я не знаю куда, потому что он не пошел на прием и не возвращался в отель.

Я рада слышать, что Лили покинула церковь с Хуаном Пабло и была под защитой, когда уходила. Это должно означать, что они направлялись в аэропорт, как приказал Куинн. Но потом я слышу громкий хлопающий звук на заднем плане и хмурюсь.

— Ты только что открыл еще