— видя, как я залюбовался автоматом, дядька мне подмигнул.

— Конечно нравится! — я еще раз повертел автомат в руках. Попробовал к плечу приложить... Хорошая-то штука, да маловат правда он для меня. Пощупал все его рычаги. Рукояточка сбоку, да кнопочка внизу, где патроны заряжать. Спуск внутри скобочки. Приклад в бок складывается и на крючок зацепляется. Повертел, подергал, да не удобно моими пальцами! Эх... — Неудобно мне... Да и не привычно. Не с руки мне и все тут! К ружьям я больше как-то привычный! — так и сказал Вию.

Почесал дядька затылок. Подумал. — Сейчас! Есть для тебя кое-что! — Вий снова полез в сейф. — Для себя вот держал! Только вижу, — тебе оно в самый раз будет! — дядька еще чего-то там пошебуршил в сейфе. — Вот! Сберег его. Как новенькое! Мне оно от прадеда досталось!

Вий положил на стол ружье. Но необычное! Никогда такого не видел!

— Карабин «КС — двадцать три». Специальное, многофункциональное оружие, разработанное НИИ «СпецТехники» МВД СССР. Калибр — двадцать три миллиметра. — дядька кивнул на оружие. — И еще патроны к нему! — он положил на стол фанерный ящик из-под гвоздей. Из него выглядывала куча бочонков желтого, «картонного» цвета, с серебристыми донцами. — Пятьдесят штук. «Баррикада» — патрон со стальной остроконечной пулей. Применяется для принудительной остановки автотранспорта путём его повреждения. Дальность применения до 100 метров. Их мне года два назад, все порохом да капсюлями переснарядили. Должны стрелять!

— Ничо себе! — я взял в руки оружие. Красивое! Приклад из дерева, а цевье из пластмассы. Да крепкой такой. Будто из кости оно! Только темно-коричневое. Стволяка здоровенный. И калибр! Мой палец туда залазиит! Само ружье изящное, гладкое, и нету в нем торчащего всякого, как в автомате том! Что снизу у него магазин для патронов торчит, что сбоку рукоятка... Приложился к плечу. В самый раз оно мне! Карабин этот. И патрон ухватил пальцами, дык — удобно его держать! — А как с ним?

Вий сунул мне в руки небольшую брошюру. — Тут все написано. Изучай!

— А это... Не жалко, вещь то такую отдавать? Поди редкость большая, ружье-то это!

Махнул рукой дядька. — Не жалко. Для дела отдаю! — говорит. Ну чо, я поглядел в книжецу, брошюру-ту. Быстро смекнул, что да как. Там же все с картинками! Попробовал. Зарядил-разрядил — все просто для меня! И удобно. Патроны-то здоровые! Еще раз попробовал. Получается! Радый стал. Дядьку обнял. Вот это дело. Прямо для меня такое! — Спасибо! — говорю.

Улыбается Вий!

— А с этим чо? — на остальное оружие ему показываю. На ружья, обрез, да автомат.

— Оставь тут. Людям дам. Охранение усилим. А автомат, с собой возьмем! Хорошая штука. Нам в пути, ох как пригодится! Хоть и патронов на него — около сотни в магазинах, и то считай — целая стена огня! Если очередями лупить. А там, и найдем может еще. На базе — точно были!

Ну чо, здорово это конечно. Все у дядьки до дела сразу приспосабливается! Хоть и жадненько мне автомат отдавать, уж слишком оно доброе то оружие, дык — привычка, она свое дело делает. А этот карабин, прямо в самый раз мне в руку ложится. Нравится! — Спасибо еще раз тебе! — дядьке говорю. — Прямо до души мне это ружье!

Похлопал меня дядька по плечу. — Ну все, катись! — говорит. — А-то мне Махал-Махалыч все мозги проест за тебя!

Забрал я карабин, да патроны в ящике под мышку захватил. Да кувалду свою в другую руку. Волчок меня уже на выходе ждал. Побежали мы к Уралу нашему. Друзьям помогать!

Вышли мы с волком из магазина. По пути, заметил, что мешков тех, с солью которые, меньше стало. Татяна Петровна с журналом своим стояла, да туда все записывала. На выходе у дверей — телега. Два монгола мешки грузят. Шустрые ребята. Споро у них получается! Поздоровались со мной, да улыбаются! «Бахадуром» меня называют. Разлетелось уже видать обо мне, что коня носил! Ну, оно и понятно. Не каждый день такое увидишь! Поздоровался с ними в ответ. Снова мне улыбаются! Сами невысокие, широкие в плечах. Лица круглые у них, да глаза раскосые. Волосы черные как смоль. На самом деле красивые люди. Особая красота у них! Своя. Один с усами такими — длинными. До самой груди висят! Второй — бородатый. И борода в косичку заплетена, да ленточки туда вплетены разноцветные. Забавно, да традиция у них такая видать. Понравилось мне!

Зашли за магазин. Пацаны там. Сидят коло костра, отдыхают. Васяка чай наливает по кружкам. Чайник у них, на костре прокопченный. Толян жует чего-то. Махал-Махалыч курит самокрутку свою. Меня увидали — махают руками! — О! Обизян наш вернулся! — Васяка лыбится. А я иду. С ружьем, да патронами под мышкой. Еще кувалдометр в руке. Толян выпучился на меня. Дажить рот раззявил. Бутерброд из рота, вывалился у него. — Видали?! С арсеналом целым идеть! Вооружен — до зубов!

— Угу, страшон! С таким — никакие гады не возьмут! — Васяка подначивает.

— Впереди его погоним! Нехай усех врагов пораспугает! — Толян аж закашлялся.

Ржут черти!

А Уральчик мой преобразился! Кабина готова, выкрашена. Еще трубы выхлопные они вывели вверх, вдоль кабины — сзади. Баки стоят увеличенные. От тракторов приладили. Броневыми листами все закрыто. В решетках, что на окнах — бойницы пропилены, аккурат чтобы ствол высунуть! Поисковую лампу еще на водительское зеркало приделали. Та, что крутить можно. Не ней сетка из прутьев железных. И все фары на нем зарешечены. Капот усилили листами. Шипов добавили на крышу. И ее к тому-же, усилили. Листами дополнительными. На бампер, что из труб — еще отвал заделали, будто