А Летт, увидев раненого, стала сама на себя не похожа. Некогда, некогда тут эмоции строить! Врача убивать рука не поднялась, замотали в простыню и закатили под койку. Мы с Самураем хватаем носилки, Ника — капельницу, Док впереди, разгоняет посторонних, Седьмой — сзади, рук не видно. Понятно, в каждой — по пистолету, уже видел его «работу».

Осталось как-то без шума и не свалив «санитарку» под откос избавиться от ее водителя, после чего прорваться через пост на выезде, а там — скоро лес, он укроет.

…Все, выскочили! Седьмой, который рулил санитарной машиной, пару раз чуть не вылетел с дороги, но в целом — справился. Ника от раненого не отходит, командую сам. Интересно, как там остальные наши? Боюсь, узнаем только в отряде у Медведева.

Саня

— Товарищ подполковник! Сводка Информбюро!

— Записывайте, а потом зачитывать будем. Блин, особиста прислали, а про комиссара забыли, — я сам тоже подошел к приемнику. Из динамика слышался голос Левитана:

— На южном направлении войска Южного и Юго-Западного фронтов продолжают наступление. На Северо-Западном фронте бои местного значения. Войска Западного фронта вышли на окраины Смоленска. Отдельные части и подразделения в черте города продолжают мужественное сопротивление, уже неделю находясь в отрыве от основных сил Красной Армии. Войска Северного фронта, в ходе упорных боев сломав сопротивление немецко-фашистских захватчиков, освободили норвежский город Нарвик и продолжают наступление на юг. В ходе штурма города захвачен штаб егерской дивизии генерала Дитля. Сам немецкий военачальник был ранен и теперь находится на пути в город Ленинград. Трофеи Северного фронта в Нарвике составили одиннадцать танков и самоходных установок, тридцать два орудия, до десятка мотоциклов и легковых автомобилей, свыше полусотни грузовиков, большие склады боеприпасов и провизии. Около тысячи немецких солдат и офицеров попали в плен. Число уничтоженной вражеской техники и личного состава уточняется.

— Вот это да! — раздался в тишине голос одного из связистов.

— А мы тут сидим… — поддакнул молодой лейтенант.

— Не спеши, дня через два и про нас скажут… Мне так кажется, — успокоил я его.

— Командир, новая техника пришла! Четыре СУ-152!

— Теперь в бригаде только «барбосов» и «Горыныча» не хватает для полноты коллекции. А люди?

— А нету…

— Твою… дивизию…

* * *

Рано утром 22 июня эшелон прибыл в Вязьму. Началась было разгрузка танков, только вот толком никто не мог их получить — оказывается, люди, которые должны были их забирать, еще не приехали. Комендант станции пришел к нашей группе и попросил помочь — занимать целый путь на неизвестное время, да еще при большой вероятности налета, было преступно. Из десятка командированных трое, в том числе я, могли водить танки. Мы и занялись разгрузкой своим ходом. Управились за два часа. Экипажей все еще не было. Только выставили танки на площадку недалеко от зенитной батареи, как от коменданта станции примчался на велосипеде солдат с предложением командированным срочно прибыть в здание вокзала. Велосипедист тут же помчался дальше, а мы неторопливо направились в означенном направлении.

— Товарищи офицеры, прошу войти! Информация не для лишних ушей, — встретил нас на пороге здания пожилой полковник. — Немцы прорвали фронт и направляются в нашу сторону. До их авангарда около восьмидесяти километров. Частей, которые могли бы закрыть прорыв и остановить немцев, — нет. Все, что есть, — батарея зениток возле станции, комендантская рота и запасной полк, но у тех практически нет оружия и боеприпасов.

— Когда узнал?

— Только что звонили из Сафронова — ведут бой. Надежды на то, что хотя бы час еще продержатся, нет…

— Ясно. Надо срочно отправлять всех, кто не может вести бой, в тыл, — высказался я. — В запасной полк транспорт есть? Попробую наскрести экипажи для танков. И снарядов надо. 122 ме-ме!

— Дам полуторку с водителем. Вон здание склада видишь? Там вроде было, но сколько — не помню. Там же временно стоят три Т-26 и один БТ из ремонта. И взвод солдат, чтоб грузить и перегонять помогли. Подожди минуту, ротного вызову.

Испытатель и инженер-двигателист, которые вместе со мной занимались разгрузкой танков, отправились на склад с полковником и солдатами. А я с лейтенантом из комендатуры на полуторке поехал в полк. После некоторых препирательств с трудом удалось наскрести мехводов из бывших танкистов и трактористов, наводчиков, в основном из ИПТАПов, после ранений и просто физически сильных солдат на места заряжающих. Около сотни местных жителей, а также остальные солдаты из запасников направились на земляные работы на месте будущей засады примерно в десяти километрах от города. Дорога проходила меж двух болот, не просматриваемых с проезжей части за неширокими зарослями. Все вооруженные «запасники», взвод комендачей и отделение с пулеметом, выделенное управлением НКВД города, остались на месте, а безоружный народ отослали в город.

Наша дорога оказалась не единственной, по которой шел прорыв. Километрах в двадцати севернее на параллельной занимал позицию еще кто-то.

* * *

Четырнадцать ИСов заняли позиции по обе стороны дороги в зарослях кустарника. Еще один, в сопровождении БТ и «двадцатьшестых» под командованием младшего лейтенанта-артиллериста из запасного полка, — километрах в трех позади основной засады. Для каждого выкопан окоп с удобным выходом задним ходом. С учетом того, что у нас оказалось по пятнадцать практических выстрелов на ствол и по одному осколочному, это показалось мне наилучшим вариантом. У легких танков было еще веселее — по десять бронебойных и все… Немецкие мотоциклисты в сопровождении одного ганомага появились минут через сорок после отхода наших невооруженных помощников. Маскировка сделала свое дело — разведчики проскочили мимо. Вот они и нарвутся на заслон.

А вот и основная колонна. Первыми идут две «тройки». За ними около полутора десятков незнакомых танков — переднемоторных, с башней от виденного мною в Ленинграде «Тигра». Далее — несколько полугусеничных БТР разных моделей, а затем еще что-то.

В тылу раздался звук двух или трех выстрелов сорокапяток, слившихся в нестройный залп. Перестук «дегтярей» — и тишина вновь взяла свое. Колонна остановилась.

— Бить сначала больших! По старому плану. Залп! — командую в эфир. Танк вздрагивает. С трехсот метров с двух сторон промахнуться по танку трудно. Семь немцев перестали представлять опасность. Все получили по две двадцатикилограммовые болванки в борта. Первый залп отработали выше всяких похвал. Ору в рацию: — Дальше самостоятельно ищем цель! Главный враг — большие. Беглым!

Ловлю в прицел последний тяжелый танк. Выстрел. Есть попадание! Следующим, сразу после крика заряжающего «Готово!», в прицел сам заезжает панцердрай, успевший подобраться довольно близко. Выстрел! В прицел вижу продолжающий движение в мою сторону корпус. Только через пару секунд соображаю, что башни и части крыши на нем нет. Грохот и звон. ИС вздрагивает. Звук мотора стал заметно тише. Моргнул свет лампы внутреннего освещения. Матюкнулся мехвод. Ищу в прицел виновника встряски. Слов заряжающего о готовности не слышу, только боковым зрением отмечаю его движение в сторону от казенника. В прицеле корма танка, только что выстрелившего в противоположную сторону засады. Грех такое упустить. Выстрел. Секунду сомневаюсь, попал ли, но детонация БК в моей мишени опровергает опасение. Два тяжелых танка, пятясь, отходят вдоль дороги. Чуть ближе несколько БТР, пытаясь развернуться, сбились в кучу. Стреляю по ним. Видимо, не я один такой догадливый. В стороны разлетаются листы брони, колеса, катки, траки. Выцеливаю отошедших уже на приличное расстояние тяжеловесов. Выстрел. Мимо. Томительно тянутся секунды заряжания. Выстрел. Гусеница! Через пару секунд кто-то еще попал в башню немца. Ствол его пушки безжизненно опустился на моторный отсек. Как-то незаметно все стихло. Подбитых перед нами оказалось тринадцать тяжелых, два панцердрая и неопределимое на первый взгляд число БТР. С нашей стороны у одного ИСа попадание в маску, танк может двигаться, но не способен стрелять и поворачивать башню, разбитая ходовая с потерей ленивца и части траков на втором. Сцепку инвалидов отправили в тыл, поделив их снаряды между оставшимися. Как раз в это время над головой прошли около трех десятков «сухих», а затем на большой высоте две «девятки» Ту-2.