бы после убийства Меньшикова люди Орлова нашли вампира, который на их глазах покончил жизнь самоубийством. Это прям было бы идеально. Но, если мы собираемся ослабить фракцию императора, то нам нужно внести раскол между ними.

— Что ты имеешь ввиду? — с непониманием спросил я.

— Ярар, как называется орган власти, имеющий право наложить вето на распоряжение императора? — спросил Анри.

— Совет Семи.

— Верно. А теперь давай посчитаем какие рода в него входят, а именно: Тьер, Меньшиковы, Долгоруковы, Броф, Шуйские, Романовы и Румянцевы. Также имеются рода, у которых есть статус претендентов на вступление в Совет. Это рода Макаровых и Орловых.

— Откуда ты всё это знаешь? — спросил я.

— Если я делаю свою работу, то делаю это хорошо. — Но такой ответ меня не устроил, и Ля Фисто это наверняка понял. — Люди Орлова, прежде чем пропасть в наших бескрайних лесах, очень любят поговорить. К тому же с недавнего времени у нас есть свои люди в ГРУ, — сказал граф, чем немало меня удивил. — Им ещё предстоит подняться по иерархической лестнице, но это уже мои проблемы, и я знаю, как ускорить продвижение наших людей наверх.

— К зимним каникулам подготовь отчеты о проделанной работе, — сказал я серьёзным тоном.

Он кивнул.

— Так вот, — продолжил Ля Фисто, — хоть Совет представляет собой единый орган, но он тоже разделился на фракции. С одной стороны находятся Меньшиковы, Шуйские, Румянцевы и Броф. А наш род, Романовы и Долгоруковы с другой. Сейчас это не так бросается в глаза, всё-таки этот орган появился этой весной и проводилось всего четыре заседания, на которых присутствовал Талий. И в связи с военным положением и преследованием общих интересов споров почти не возникало. Однако теперь, когда начнётся борьба за власть подле императора, эти различия будут более явными. Поэтому я предлагаю подставить Румянцевых.

— Почему не Шуйских? — спросил я.

— Потому что наследник Румянцевых слаб. И, скорее всего, его род выкинут из Совета, введя в него Макарова и Орлова. Таким образом в Совете будет равное количество голосов.

Я задумался. План, предложенный Анри, можно сказать, составленный на коленке, стал принимать очертания.

Проговорив с ними ещё около получаса, я попросил их оставить меня. В конце разговора я попросил Анри подготовить план, как мы сможем подставить Румянцевых под удар. А мне осталось обсудить всё с остальными родственниками. Но помимо всего сказанного в моём кабинете меня не отпускал вопрос помолвки Марии и Ронака. Ведь, как бы хорошо я не относился к Зесу, но в чём-то был согласен с Эмери. Это неравноправный брак. И как воспримут его в высшем свете я прекрасно понимал.

Не зная, как поступить, я решил продолжить то, от чего меня отвлек приезд Долгоруковых. А именно, достал учебники и стал читать параграф по артефакторике, которая у меня стояла завтра первым уроком.

Утром я чувствовал себя достаточно бодрым, несмотря на тренировку, проведенную в полный контакт против Зеса и Дрейка. И хоть я ни разу никого из них не задел, всё равно видел прогресс от этих тренировок.

И это, несмотря на то, что, уже когда сильно стемнело, от нас уезжали чета Долгоруковых и Макаров. Разумеется, дальневосточный князь принял наше предложение касательно быстрого способа добраться до дома. И не упуская времени он заключил с нами договор на покупку пяти таких дирижаблей.

Когда мы обговаривали сумму покупки, то внесли условие, по которому Макаров будет говорить всем, что купил каждый дирижабль за три миллиона. Но на самом деле одно воздушное судно доставалось ему за семьсот тысяч. Учитывая себестоимость, включая заработную плату мастерам, то мы выигрывали с одного летающего судна семьсот процентов.

Самым дорогим в дирижабле были вампирская ткань и газ, который был в сорок раз легче воздуха. Не знаю, как это вычислили вампиры, но его мы тоже скупали у них. Газ назывался вампирит. И на него Зес наткнулся случайно. Однако, когда он написал мне о своей находке и сообщил о его свойствах, я дал добро на его покупку. А всё дело было в том, что он не воспламенялся и не взрывался. Вначале я подумал, что вампиры открыли гелий, но при накачке дирижабля этим газом, по словам Анри, он стал подыматься в воздух в разы быстрее. Мне даже пришлось переделать расчёты под этот газ. И рассчитать на сколько больше балласта придётся взять. Однако именно из-за него у дирижабля была такая высокая грузоподъёмность. И я надеялся, что в будущем смогу получить сверхлёгкие и одновременно прочные металлы для того, чтобы в разы увеличить грузоподъёмность.

Также, пока Макаров был у нас в гостях, мы обсудили мою летнюю практику. Маме эта идея очень понравилась. Даже помолодевшему дедушке и бабушке (Долгоруковым) эта идея пришлась по вкусу. И только Ля Фисто услышав об этом скорчил лицо будто съел несколько лимонов. Из этого я сделал простой вывод: Анри ждал, что я проведу лето в Балакина, разбираясь в делах стройки.

И когда мы остались одни я попросил у него прощения за это.

— Всё нормально, Ярар. Будь у меня возможность получить уроки у одного из сильнейших магистров, я бы тоже не отказался. Просто впредь предупреждай меня заранее, чтобы я морально подготовился к этому.

В таких думах я добрался до Академии. Пока я шёл увидел, что впереди вместе идут Исаврийская и Романова. Я хотел к ним подойти поближе, но меня заинтересовал их разговор, ведь в нём фигурировало моё имя.

— Если бы я не знала Ярара, то подумала, что он злой гений! — сказала Романова.

— И не говори! Выставить всё так, будто Меньшикова сама решила разобраться со сплетницей, это дорогого стоит. А ты видела, как Меньшиков прожигал спину Тьера на балу?

— Младший или старший? — спросила Романова, и заметив озадаченный вид подруги, а иначе как дружеской их беседу назвать было нельзя, пояснила: — Потому что я наблюдала картину, когда оба смотрели на то, как танцует Ярар со Светланой, и они с таким злорадством о чём-то шептались.

— Может тебе показалось? — спросила Ланель.

— Конечно, может. Не забывай, что старшему пошла седьмая сотня, а младшему — четвертая! Даже если бы все учителя в мире занимались моим обучением, рядом с этими двумя я ещё долгое время буду оставаться ребенком.

— Это ты так ненавязчиво намекаешь, что и я не смогла бы понять о чём они говорили? — задала вопрос Ланель, наклонив голову, чтобы посмотреть на Романову.

— Честно, — начала отвечать Романова, сделав небольшую паузу, — понимай, как хочешь. До смерти Талия Де Тьера наши рода состояли в одной фракции. А учитывая помолвку между Светой и Яраром, глава моего рода считает, что Тьер переметнутся на сторону императора.

— Настя, зачем ты мне об этом говоришь? —