– Трой, у него нож в кулаке!

Успев заметить блик, я сумел перехватить вооруженную руку врага, и мы снова покатились с ним по поляне. Выворачивались из одного захвата, чтобы попасть в другой, и пытаясь придушить противника там, где не удавалось отвесить полноценный удар кулаком. Мне теперь было сложнее, потому что приходилось еще постоянно помнить про нож. Но я справлялся. Улучив момент, взял Лакнафа на болевой прием, перекинул его через себя, вскочил, снова организовав между нами хоть какую-то дистанцию. Но Лакнафу с его ножом нужен бы ближний бой, так что он тут же снова кинулся на меня. Я, используя данные мне мгновения, вдруг вспомнил про валяющийся у меня в кармане бархатный мешочек и вытащил его, чтобы в случае необходимости иметь под рукой хотя бы это средство контратаки – если что, им можно было попытаться лезвие захлестнуть. Ведь у меня были все основания не допускать даже легких порезов этим ножом, потому что у человека, уже стрелявшего в меня отравленными пулями, лезвие тоже наверняка было сдобрено каким-нибудь ядом. И, возможно, уже не тем, что прежде, а более сильным, потому что у Лакнафа все еще должна была теплиться надежда на то, что ему удастся выкрутиться, если только он сумеет меня убить. Слабая, прямо скажем, надежда, но в отчаянии человек готов хвататься даже за миражи. Что Лакнаф и делал, попытавшись с разгона насадить меня на острие. Я уклонился, он снова взмахнул ножом, в подтверждение всех моих подозрений метя абы куда, лишь бы мне порез нанести. От повторного замаха меня спас браслет, в свое время надетый бабкой мне на плечо. Он без всякой магии просто отклонил лезвие в сторону, дав ему соскочить. И тут уже я, не дожидаясь дальнейших действий со стороны противника, изловчился и хлестнул его по кулаку с ножом бархатной тканью мешочка. Рассчитывая просто на то, что в следующий момент попытаюсь выдернуть таким образом нож из вражеских рук, но, как уже не раз бывало в последнее время, дело снова приняло неожиданный оборот. Лакнаф попытался высвободить руку из мягкого бархатного обхвата, и даже, между делом, ощутимо двинуть мне по почке кулаком свободной руки. А потом что-то вспыхнуло. Завоняло, естественно. И весь его нож холодными каплями жидкого металла стек на землю, после чего как будто уже из самого мешка туда же посыпались какие-то жуки крайне неприглядного вида, мелкие, но твердые даже на вид, с длинными и острыми жвалами. Лакнаф при виде их отшатнулся, как будто уже имел с ними дело. А я, оставив знакомство с этой живностью на потом, для начала крепко врезал ему под дых, после чего наконец-то заломил ему обе руки за спину. И не успел еще дыхание перевести, как кто-то подскочил к нам, очень кстати сунув мне наручники. Я защелкнул их на мерзавце и, предоставив его самому себе, с трудом выпрямился, наконец-то сумев оглядеть поляну из-под заливающего мне глаза пота и крови из разбитой брови.

Народу тут собралось столько, что поляна была опоясана уже в несколько рядов. Складывалось такое впечатление, что весь наш поселок перебазировался сюда, кто на чем, и часть Веселовки тоже. Не иначе, как соколы постарались, сзывая сюда население, как на пожар. Многие из наших теперь недобро косились на собравшийся здесь же спецназ, не смешиваясь с бойцами и всем своим видом демонстрируя, что в обиду они меня больше никому не дадут. Впрочем, спецназ тоже разделился – часть его сгруппировалась возле Рара, тоже экстренно прибывшего сюда и наверняка уже успевшего тайно продемонстрировать кому-то из командного состава свою радужную бляху, гарантирующую беспрекословное содействие предъявителю. Ну, а это означало, что полное подчинение всего воинского состава представителю КИРа было не за горами. Так что…

Я вздрогнул от резкой боли в лодыжке, в следующий миг обнаружив в том месте одного из жуков, с упоением вцепившегося в меня. Оторвал его от брючины, швырнул на землю и растоптал не без труда. И, судя по шевелению на поляне, сопровождаемому хрустом панцирей, многие сейчас делали то же самое. Не понимая, откуда могла наползти эта напасть, я поднял валяющийся на земле бархатный мешочек колдуна. Как будто целый и по-прежнему пустой, но по весу ставший явно легче. Так что, эта гадость ползет из него? Надо полагать, получает такую возможность при соприкосновении мешка со стихиями! Металл, вода… Так вот почему меня лягушки так красочно материли! Не из-за вони, нет! А из-за того, что в пруд тоже стайка из мешка успела уплыть. Но зачем эти жуки вообще нужны там, в мешке? Что, колдуняра носит их на развод? И, кстати, где он сейчас, интересно?

– Трой! – Аланая, шарахнувшаяся от расползающихся жуков как самая обычная девчонка (каких бы она там ни произносила лозунгов об эмансипации), кинулась было ко мне. Но вдруг резко замерла и крикнула еще раз, уже с испугом, глядя куда-то вверх и мне за плечо: – Трой!!! Оглянись!

Легок на помине! Мерзавец колдун спланировал за землю на чем-то вроде летающей доски. Одним движением руки отклонил пущенную в него кем-то пулю, а потом соскользнул с доски и пошел на меня уже своим ходом, на этот раз сжимая в руке какой-то большой зеркальный диск, нацеленный мне в грудь, на законное место злополучного бабкиного амулета. От поноса который, естественно. Уж не знаю, чем он не понравился колдуну. А еще меньше того я понимал, на что вообще этот гад сейчас рассчитывает? Сохранить свои работорговый бизнес? Или просто рассчитаться со мной за то, что я сорвал ему прибыльное дело, а потом убраться в свой мир и уже оттуда не возвращаться? Не знаю, но обратил внимание на то, что трава у него под ногами действительно жухнет, словно он при ходьбе из нее все соки вытягивает. Понятия не имея, что мне следует делать и чего ожидать, я молча смотрел, как этот черный хлыщ приближается ко мне шаг за шагом, попутно отклоняя пули, если кому еще приходила в голову бесполезная идея продолжить стрельбу. Остановился он шагах в десяти от меня, оскалил в зловещей улыбке свои полусгнившие зубы.

– По мне, так другого наказания и не надо, чем на твой склизлый прикус смотреть, – заявил я ему, чувствуя, как меня снова начинает сковывать тот холодный и необъяснимый ужас, который я уже испытал при встрече с этим типом на Цветочной улице. Я, естественно, пытался ему противостоять, но это было что-то подсознательное и первобытное, почти не поддающееся контролю. И, как я успел заметить, не у меня одного колдун вызывал такую реакцию. Многие просто отшатнулись с поляны, вдавливаясь спинами в окружающие кусты. И даже появившийся в небе Ким, в очередной раз попытавшийся спикировать на поляну, вдруг резко изменил курс, в панике взвившись обратно, куда повыше. Впрочем, свою миссию он все равно уже выполнил: следовавшие за ним две метлы уклоняться от курса не стали. Вначале моя Яга, а затем и ее черноокая красавица-дочка приземлились прежде, чем колдуняра успел оглянуться на них. Откинули в стороны свои метлы, тряхнули какими-то амулетами (а дочка еще и своими бриллиантами, которыми любила себя украшать во всех случаях жизни). Обе явно настраивались на серьезный бой. Колдуняра тоже понял, что время шуток прошло. Словно забыв про меня, развернулся к вновь прибывшим противницам. Я, разумеется, не замедлил этим воспользоваться, подобрал с поляны первый же ком земли покрупнее и запустил его, метя колдуняре в затылок. Ком, естественно, не долетел, разлетелся возле чародея, перед какой-то невидимой преградой. Часть земляных крошек достигла даже бабки с дочкой, за что я удостоился неласкового взгляда последней. Ягуся тоже прошлась по мне глазами, быстро и с укоризной, как по нашалившему малышу… и вдруг заинтересованно оглядела меня еще раз. Я так и не понял, что за мысль сумел в ней зажечь, но тот кисет, что я так и продолжал держать в руке, похоже, удостоился ее особого внимания. А потом на поляне началось самое натуральное шоу молний! Население начало разбегаться, оставляя между собой и схлестнувшимися магами слой зарослей пошире. Спецназ в растерянности застыл, попадав навзничь – с такими фейерверками им еще не приходилось дела иметь. Я тоже укрылся за какой-то кочкой, привычно выжидая, не смогу ли улучить момент и оказаться хоть чем-то полезным. И только Аланая, не иначе как в какой-то прострации, побежала через поляну тушить метелку Яги, в которую попал шальной отклоненный разряд. Кричать что-либо этой дурехе было бесполезно, так что я, пригибаясь под летающими молниями, кинулся к ней, чтобы уволочь ее в укрытие. Мельком увидел, как на посадку идут еще два военных ковра. Приземляться им пришлось в кусты, вкривь и вкось, потому что на поляне живого места сейчас не оставалось. Колдун явно не ожидал нарваться здесь на достойных противниц и теперь бился с отчаянием загнанного в угол. Но и бабке, даже с дочкой, тоже приходилось несладко, потому что даже сейчас, в этой кутерьме, было заметно, насколько разными были составляющие их магических сил, и насколько вообще ядовитой была сущность этого пришлого мага. Пригнувшись и пропустив над собой пущенный чародеем багрово-черный огненный шар с резким химическим запахом, я подлетел к дурной девчонке, дернул ее за руку: