– Сволочи вы! – выдал я, от всей души отвечая на их горячие дружеские объятия. – Я из-за вас столько тут пережил, что поубивал бы на месте, если бы только мне без вас не было так паршиво. Весло им мое в нюх не убралось! Вот и нечего меня с ним было бросать, надо было всем вместе идти пешком!

– Да ладно тебе, Трой, мы за это уже поплатились, – смущенно буркнул мне Даф.

– И то ли вас еще ждет, – хмыкнул я, глядя на приближающихся волчиц. Вытащил из кармана и сунул Дафу его браслет. – Вот, забери! Мечты тебе в помощь!

– О! Спасибо! – обрадовался Даф. Потом, прежде чем кинулся обниматься со своей Хлойкой, выдал мне: – Трой, послушай моего совета: никогда не женись!

Хороший совет, ничего не скажешь! И дан мне знающим человеком, которого что при встрече, что дома потом продолжали то обнимать, то колотить; то целовать, то крыть самой отборной бранью. Но я, проводив Дафа с друзьями домой и глядя потом на окна его терема, за которыми продолжали бушевать горячие страсти, понимал, что у любого доброго совета есть свой срок, по истечении которого ты просто перестаешь его слышать. Так и со мной сейчас было. Друзья разошлись по домам, у Тарюши была полна гостиная подруг, выслушивавших ее с замиранием сердца. Бабуся в избе собралась наводить порядок. А я неприкаянно бродил по опустевшим и темнеющим улицам, одержимый одной только мыслью: увидеться с Аланаей. Но где мне ее было искать? Ведь я до сих пор так и не узнал, по какому адресу она живет. В кабак, что ли, пойти, где сегодня чествуют Ламадяя? Да нажраться там, чтобы забыть обо всем? Но ведь не тянуло!

– Трой! – от этого заставшего меня посреди очередной улицы окрика я вначале вздрогнул, а потом и резко развернулся в поисках его источника. Аланая вышла из тени забора на свет и медленно направилась ко мне: – Бабушка сказала, что ты где-то гуляешь.

– Гуляют они, – я взмахом руки указал на сверкающий всеми окнами кабак вдалеке. – А я просто брожу.

– А мы с папой завтра уезжаем, – девчонка остановилась передо мной.

– Так ты что, попрощаться со мной пришла? – меня это известие так и хлестнуло! – Ну, хоть на этом спасибо. Только, может, еще и выслушаешь меня на дорожку? Я тебе не врал, здесь меня действительно все Троем зовут. И когда я тебе характер твоего суженого описывал, то тоже от истины уклонялся недалеко: кому, как не мне, его знать? А еще я несколько раз тебе пытался признаться, кто я такой, но, видно, каждый раз выбирал для этого неподходящее время. В другое же просто не хотелось портить с тобой отношения. Так что… В общем, прими на будущее совет: когда тебе в следующий раз покажут портрет твоего жениха, ты не спеши его сразу разрисовывать, вначале взгляни на него хотя бы разок.

– Не покажут! – с вызовом ответила мне девчонка. – И смотреть не стану! И не то, что разрисую, а в печке вообще спалю! И вообще я тебя ненавижу! Предатель!

– Я? Или ты? Я-то от тебя не отказывался!

– Я от тебя тоже, если хочешь знать! Даже несмотря на все твои фортеля с посторонними бабами!

– С женщинами. И не фортеля, а нормальные дружеские отношения.

– Ага, нормальные! Да я даже с папой сегодня из-за тебя поругалась! Он был просто возмущен твоим поведением.

– А мой – твоим. Не каждый день его сына прямо у него на глазах лупят со всего маху по морде. Этого он даже сам себе давно уже не позволяет.

– Ну прости, не удержалась. Только ты все равно это заслужил! Потому что подло было с твоей стороны выманивать у меня признания, скрывая, кто ты такой.

– Да не специально я, просто все так получилось! Но заслужил, признаю. И тебе могу признаться, что другой такой, как ты, еще не встречал. Так что, если ты все-таки передумаешь уезжать, и рискнешь связать свою жизнь с редкостным раздолбаем…

– С очень редкостным! – уточнила девчонка.

Мне бы поддакнуть, потому что все это была сущая правда. Но я вместо этого ее просто поцеловал. Успев заметить, что амулет от приворота все еще висит у нее на шее, а это значит, что никакие Ягусины ухищрения на этот раз ни при чем. Хотя сама Яга была сейчас где-то рядом, бессовестно за нами шпионя. Я не знаю, за каким забором она скрывалась, но по тротуару явственно проскальзывали озорные зайчики от ее золотого клыка.