муж очень расстроен и злится не на него, а на то, что произошло. Но доктор Ари – человек с опытом и наверняка не раз наблюдал подобную реакцию.

– Повреждение – термин очень расплывчатый, – мягко отвечает он. – Детский мозг обладает огромной способностью к восстановлению. Нужно подождать от нескольких месяцев до года. А пока мы переведем вашу дочь в общую палату, где она две-три недели отдохнет под наблюдением врачей.

– Способность к восстановлению, – с отвращением повторяет Эрик, когда они чуть позже сидят в больничной столовой. – Если он имел в виду реальное повреждение мозга, надо было так и сказать.

– Он вовсе не это имел в виду. Он сказал, что Соррель поправится. Может, оно и к лучшему. Мне бы не хотелось, чтобы она запомнила этот жуткий случай.

– А полиции хотелось бы.

– Пол под арестом, они больше никого не ищут.

– Рано или поздно они к нам придут, – возражает Эрик. – И захотят поговорить с Соррель. ДНК Пола на ней не обнаружили.

– Конечно, не обнаружили. Пол ведь не дурак. Грейс сказала, что он был в перчатках в тот вечер, когда приехал ее забрать. Я думала, тебе известно.

Днем позже Соррель переводят из реанимации в педиатрическое отделение. Там по желтым стенам бегают герои диснеевских мультиков, царит веселая атмосфера и меньше аппаратуры. Малышка уже может сидеть в кровати и самостоятельно пить. Она едва успевает сделать несколько глотков из бутылочки с апельсиновым соком, как в палату входит женщина-полицейский, симпатичная девушка со вздернутым носом и зачесанными назад густыми светлыми волосами. Она садится и улыбается Соррель. Ева осторожно забирает бутылочку.

– Привет, Соррель, меня зовут Донна. Мы с тобой уже встречались.

Ева удивленно смотрит на нее.

– Я беседовала с вашей дочерью, когда вы были в больнице, – негромко объясняет Донна.

В тот день, когда утонул Эш. Ева берет Соррель за руку. Та пристально вглядывается в Донну, но совершенно ее не узнает.

– Ты знаешь, почему ты здесь?

Соррель морщит лоб, будто с ней говорят на незнакомом языке.

– Мы хотим узнать, что с тобой случилось до того, ты оказалась в больнице. Расскажешь?

Ответа нет.

– Ты помнишь, как приехала домой к Иззи?

Голубые глаза закрываются.

– Интересно, как ты туда попала?

Соррель отворачивается.

– Может, скажешь, с кем ты тогда была?

Ева хочет сказать Донне, чтобы та ушла. Сейчас бессмысленно задавать вопросы. Разве она не видит, что Соррель не может говорить, не может ничего вспоминать.

– Так, Соррель. – Легкий вздох. – Наверное, ты сама хотела бы о чем-то спросить.

Веки девочки приподнимаются. Соррель встречается взглядом с Евой.

– Где Эш? – шепчет она.

Грейс

– Можно нам ее повидать?

– Ты спрашиваешь уже в десятый раз.

Грейс устроилась на диване, обнимая Чарли и Блейка. Работает телевизор, они смотрят новости. На столе – три пары босых ног. На ужин были сосиски с фасолью, любимое блюдо детей. Грейс прилагает усилия, чтобы расслабиться. Прежде она думала, что это легко.

– Ну пожалуйста, а? – Чарли грызет яблоко и умоляющим взором смотрит на мать.

– Можно только родным, я уже говорила.

– Только что сообщили, что ей лучше. – Чарли указывает на экран рукой с зажатым в ней яблоком. – Если пускают полицию, почему нам нельзя?

Грейс качает головой.

– Врачи говорят, ей нужно отдыхать. – Она столько раз уже все объясняла.

– И когда же?

– Ее скоро выпишут домой.

– К Рождеству?

– Может быть.

Грейс обнимает дочь, притягивает к себе и целует в макушку. Чарли вполне могла оказаться в том морозильнике. Пол сблизился со всеми детьми, слава Богу, сейчас он под арестом.

– Главное – ее нашли и она поправляется. Давайте думать об этом.

– Я так рада. – Чарли кладет голову на плечо Грейс.

Блейк сползает с дивана и запрыгивает с ногами на стул. Его лицо расплывается в улыбке.

– Блейк, сколько раз тебе…

– Когда вернется папа? – обрывает ее Чарли.

Блейк соскакивает на пол и застывает в ожидании ответа.

– Урок закончится в восемь, так что примерно в половине девятого.

Мартин теперь нарасхват, из агентства звонят все чаще. Кажется, он доволен. По крайней мере, не отказывается от работы. В последнее время он мало говорит. Наверное, ему легче, когда он вне дома.

– Значит, вы с папой… – Но тут храбрость Чарли улетучивается.

– Напишу ему, чтобы захватил по дороге торт. Отпразднуем выздоровление Соррель.

Грейс собирает тарелки.

– Мам? – Чарли идет за ней на кухню с ножами и вилками.

– Что? – Грейс внутренне напрягается.

– Ты знаешь тех парней, что тусовались у мусорных баков? – Чарли складывает посуду в раковину.

– И что?

– Смотрительница дома сказала, что они исчезли. Велела тебе передать.

– И с каких пор ты разговариваешь со смотрительницей?

– Мы столкнулись, когда Мелли завезла нас домой. Она довольно милая, и у нее прикольная собачка. Сказала тебе передать, что они не вернутся. Можно мне посмотреть «Соседей»?

Грейс внимательно глядит на дочь. Что еще известно смотрительнице? Что она видела?

– Ма-ам?

– Сначала сделай уроки.

Завтра надо подарить смотрительнице цветы, а может, и коробку конфет. Грейс становится тепло, как бывает, когда понимаешь, что у тебя есть друг, о котором ты даже не подозревала, но он все время был на твоей стороне.

У двери на кухню возникает короткая суматоха, когда Чарли выходит, а Блейк влетает внутрь, оттолкнув сестру, и принимается рыться в ящике со столовыми приборами. Грейс заливает тарелки горячей водой.

– Ты что ищешь?

– Нож.

– Господи, Блейк, зачем он тебе?

Блейк, ухмыляясь, ставит на стол банку с клубничным джемом.

– Крышка не открывается.

Грейс достает из жестянки одну из немногих вновь накопленных монеток и толкает ее под крышку. Раздается негромкий хлопок. Блейк смеется.

«Вот шанс, которого ты ждала, – говорит себе Грейс. – Все успокоилось, Соррель вне опасности. Давай сейчас, пока он в хорошем настроении». Она открывает шкаф, отодвигает ведро и швабру и достает из самой большой кастрюли спрятанный ею четыре дня назад нож. Тот самый, с темно-синей рукояткой.

– Вот что я нашла. – Бурое пятно на лезвии теперь превратилось в расплывчатую розоватую полоску. По вытянувшемуся лицу Блейка Грейс понимает, что для разговора у нее всего несколько секунд. – Чья это кровь?

– А что ты потеряла у меня в рюкзаке? – Тон Блейка воинственный, от доброго настроя не осталось и следа.

– А что, если я покажу это полиции?

– Не покажешь.

– Покажу.

Блейк пытается выхватить нож, но ее пальцы крепко сомкнулись вокруг рукоятки.

– Я пойду на все, лишь бы ты не закончил так, как эта шпана на парковке.

Глаза Блейка темнеют от злости.

– Что ты натворил, Блейк?

Ответа нет. Грейс берет в руки телефон.