рыдал и не дрожал. С бейсбольным мячом в руке он был повелителем мира. Я действительно подумал в тот миг, что он готов пойти даже на убийство. Возможно, то была ярость шепелявого очкарика, самим своим видом привлекающего взгляд хулигана, подобно тому как вид молодого теленка заставляет наполняться слюной пасть хищника. Возможно, количество старых обид — всех перенесенных им тычков и насмешек — превысило некий предел, и чаша его терпения перелилась через край. Но как бы то ни было, в глазах его горела смертоносная решимость.

Гордо разжал руки и отпустил меня. С разбитой губой и в рваной рубашке, я плюхнулся в траву.

— Смотрите, я весь дрожу, — вкрадчиво проговорил Гота, делая шаг в сторону Немо.

Гордо отделял от брата всего один шаг. Его хозяйство все еще болталось на виду, свисая из незастегнутых джинсов. Лучшую мишень трудно было придумать.

— Так бросай же его, куриная душонка! — сказал Гордо.

Он и не подозревал, что находился всего на волосок от смерти.

— Эй, ребята! Что происходит?

Донесшийся до нас голос принадлежал человеку, стоявшему на другой стороне поля, на дороге, что проходила по самому его краю.

— Эй, вы, у вас что там, драка?

Я обернулся, ощущая, что мое лицо отяжелело, словно набитый камнями мешок. У обочины дороги стоял грузовичок почтальона. Сам почтальон спешил в нашу сторону. Лицо его скрывал тропический пробковый шлем. На нем были шорты, черные носки и голубая рубашка, промокшая под мышками от пота.

Подобно любому зверю, Брэнлинам отлично был знаком скрип петель на двери клетки, готовой вот-вот захлопнуться. Не сговариваясь, они повернулись и стремглав бросились к своим велосипедам, прочь от устроенной ими бойни. На бегу Гордо торопливо запихнул свой перец обратно в ширинку, застегнул молнию и оседлал велосипед. Гота чуть замешкался, тычком ноги вновь свалив Ракету на землю, — очевидно, инстинкт разрушения возобладал в нем над всеми прочими побуждениями. Оказавшись в седлах, братья стали неистово крутить педали, стремясь поскорей убраться с места преступления.

— Эй, обождите-ка минутку! — закричал им в спину почтальон, но Брэнлины повиновались только своим внутренним демонам.

Они пронеслись через поле, вздымая за собой клубы пыли, свернули на тропинку среди высокой сорной травы и скрылись в перелеске, что начинался неподалеку. Из леса донеслось воронье карканье: стервятники приветствовали своих собратьев.

Все закончилось, осталось только привести себя в порядок.

Наш почтальон мистер Джеральд Харджисон, ежемесячно доставлявший мне «Знаменитых монстров» в простом коричневом конверте, в ужасе остановился, увидев мое лицо.

— Господи боже мой! — выдохнул он. — Кори, неужели это ты?

Я молча кивнул. Моя нижняя губа распухла настолько, что стала большой, как подушка, мой левый глаз совершенно заплыл.

— Ты в порядке?

Я вряд ли был в состоянии крутить хулахуп, это уж точно. Но я твердо стоял на ногах, и все мои зубы были на месте. Дэви Рэй тоже вроде особо не пострадал, хотя его лицо и превратилось в один сплошной синяк, к тому же кто-то из Брэнлинов наступил ему на пальцы. Больше всех досталось Джонни Уилсону. Мистер Харджисон, плотный краснолицый мужчина, неизменно куривший манильские сигары с пластиковым наконечником, сочувственно поморщился, помогая Джонни сесть. Нос Джонни, напоминавший теперь по форме томагавк индейца племени чероки, был, несомненно, сломан. Из ноздрей его текла красная и густая кровь, взгляд заплывших глаз не мог сфокусироваться на одной точке.

— Парень, ты слышишь меня? — с тревогой спросил его мистер Харджисон. — Сколько пальцев у меня на руке?

Выставив руку, он развел три пальца перед носом у Джонни.

— Шесть, — ответил Джонни.

— Похоже, у него…

Затем последовало слово, от которого у меня всегда бегут мурашки по коже: в воображении возникает кровавая каша в голове.

— …сотрясение мозга. Его нужно срочно отвезти к доку Пэрришу. Вы сможете сами добраться до дому?

Вопрос был обращен ко мне и Дэви Рэю. Оглянувшись по сторонам, я обнаружил, что Немо и след простыл. Мяч, которым он недавно грозил Брэнлинам, лежал на земле. Мальчик с волшебной рукой исчез.

— Парни, что избили вас, были братья Брэнлин, верно? — Мистер Харджисон помог Джонни подняться на ноги и, вытащив из кармана носовой платок, прижал его к ноздрям Джонни. Не прошло и минуты, как белый платок стал насквозь мокрым от крови. — Этим негодяям нужно хорошенько надрать задницу!

— С тобой все будет в порядке, Джонни, — сказал я другу, но тот ничего не ответил — на подгибающихся ногах он направился к грузовичку, поддерживаемый мистером Харджисоном.

Мы с Дэви стояли и смотрели, как мистер Харджисон усаживает Джонни в свой грузовичок, потом обходит машину, садится за руль и заводит мотор. Джонни сидел, безвольно откинувшись на сиденье, его голова свесилась на сторону. Ему действительно здорово досталось.

После того как почтовый грузовичок мистера Харджисона, развернувшись, умчался в больницу дока Пэрриша, мы вместе с Дэви откатили велосипед Джонни под трибуны, где он не так бросался в глаза. Брэнлины вполне могли вернуться и разнести его велик на мелкие кусочки еще до того, как отец Джонни заберет его домой. Увы, это все, что мы могли сделать. Чуть позже в наши затуманенные головы пришла мысль, что Брэнлины могли затаиться в перелеске, дожидаясь, пока уедет мистер Харджисон.

Это заставило нас поторопиться. Дэви подобрал бейсбольный мяч и оседлал свой велосипед, а я, садясь на Ракету, на какое-то мгновение увидел в фаре золотой глаз. Глаз взирал на меня с холодной жалостью, словно говоря: «Так вот ты каков, мой новый хозяин! Тебе во многом придется помогать, сам ты мало еще на что годишься!» Первый день у Ракеты выдался тяжелым, но я от души надеялся, что дальше у нас все будет хорошо и мы подружимся.

Мы с Дэви покатили с поля прочь, каждый по-своему страдая от боли. Мы знали заранее, что ждет нас впереди: ужас родителей при виде нас, гнев Брэнлинов, неприятные телефонные разговоры, возможно, визит шерифа, пустые обещания мистера и миссис Брэнлин, что их мальчики больше никогда не сделают ничего подобного.

Но мы-то знали, на что способна эта парочка.

Сегодня мы сумели избежать расправы, но Гота и Гордо затаили на нас злобу. В любой момент они могли появиться из-за угла на своих черных велосипедах, чтобы завершить начатое. Или, вернее, то, что начал я, когда бросил в Гордо этот чертов мяч.

Лето внезапно оказалось отравлено этим столкновением с Брэнлинами. Впереди нас ожидали еще июль и август, но шансов на то, что до сентября нам удастся дожить со всеми зубами, было крайне мало.