– Я буду в сотне метров от тебя. Если поймешь, что что-то идет не так, то звонишь и сбрасываешь. Все. Я найду тебя и спасу, если понадобится.

Каспий загнал меня в тупик. Я смотрела на его точеное лицо, в котором стали заметны демонические черты: темные глаза, покрасневшая кожа. Возможно, сам того не осознавая, он пытался убедить меня, и его истинная суть лезла наружу.

– Ладно, – согласилась я, – поехали.

Наваждение спало. Я была уверена, что не поддалась чарам Каспия и мое решение было взвешенным. Даже если я сказала бы ему «нет», он все равно последовал бы за мной.

– Где вы договорились встретиться?

– У заповедника, возле шлагбаума, – соврала я. – Лучше спрячься в лесу, там тебя не будет видно.

Совесть неприятно заколола. Внутри все кричало, что я делаю невероятную глупость и что обязательно об этом пожалею. У меня было время передумать: пока Каспий прощался с недоумевавшей Хейзер и мы добирались на такси до заповедника. Но я находила себе оправдания: я не доверяла Каспию, могла испортить отношения с Кави и подвергнуть опасности друга. Звучало жалко и неправдоподобно.

Мы высадили Каспия, и он долго смотрел на меня, напоминая про телефон:

– Малейшее подозрение, самое крошечное…

Я кивала и уверяла, что обязательно позвоню, если что-то случится, хотя знала, что, даже если Кави набросится на меня с ножом, ничего не скажу и не сделаю.

Такси высадило меня у дома Кави. Он стоял у самой дороги, явно ожидая меня. Я выскочила на ходу и расплатилась, только потом сообразив, что Каспий мог заподозрить, почему я так долго возвращалась.

– Привет.

Кави кивнул, молча отвернулся и пошел в сторону дома.

– Ты меня удивил… и напугал.

Он только пожал плечами. Его дом стоял на обрыве, где с океана дул сильный ветер.

– Кольт сказал, что у тебя было то же самое.

Не успела я ничего спросить, как увидела это. Мемориал. Теперь имени Кави. Он был скромнее и меньше, но от этого не менее жутким. Опустившись на колени, я вглядывалась в старые вещи. Фотоаппарат, с которым Кави забавлялся целый месяц, снимая все подряд; его вещи: рубашки, пиджаки – то, что он не носил сейчас; шахматы, в которые он учил меня играть; воздушный змей с изображением луны, который мы запускали вместе на день города: старая традиция Мунсайда.

– Это не мои вещи. – Кави поежился, скрестив руки на груди. – И фотографии – как будто тоже.

Да, снимки. На них он выглядел как аристократ: статный, красивый. Я оглянулась на нынешнего Кави. Будто брат-близнец, с которым его разлучили в детстве.

Вот мой день рождения: Кави обнимал меня за плечи и широко улыбался. Фото из библиотеки, он подслеповато щурился от вспышки, держа книгу в руках. Это я его сфотографировала. Он вел какие-то переговоры с Асмодеем, а я, спрятавшись за дверью, сделала фото, по глупости забыв убрать вспышку. Он поспешно, явно смущаясь, увел меня и захлопнул дверь.

Я не чувствовала ужаса, скорее злорадство, мысленно насмехаясь над догадками Каспия. Передо мной было доказательство того, что Кави непричастен к кровавым надписям. Кстати, о них.

Я быстро обежала дом и внимательно все осмотрела. Но надписей не было.

– Это… странно, – только и произнесла я озадаченно. Неужели нас хотели выкурить из города? Так почему бы не сделать как в прошлый раз? Запихнуть в багажник и увезти?

Я вопросительно посмотрела на Кави. Он выглядел подавленным, но не больше обычного.

– Я в какой-то момент подумал, что действительно умер. Может, лунатил, спрыгнул с обрыва, так и не проснувшись. Но это не мои вещи. Я никогда их не видел. И фотографии не помню. Эти, например. – Он опустился на одно колено и нашел нужную стопку. – У меня была дочь? Но она совсем на меня не похожа. И в таком доме я никогда не жил. Может, фотошоп?

Мои легкие сдавило, глаза защипало. Я громко сглотнула, сдерживая себя.

– Что сказал Кольт?

– Что это просто дурацкий розыгрыш и ты тоже была его жертвой.

Я только кивнула, делая вид, что рассматриваю мемориал, лишь бы он не видел моих слез. Полароидные фото были очень мутными, а я – слишком маленькой, чтобы заметить сходство.

У меня были волосы как снег, длинные-предлинные. Я носила платьица и милые ботиночки и действительно выглядела как принцесса. Неудивительно, что он не понял, кто перед ним.

– Там были твои вещи? Ты что-то узнала?

– Нет, ничего знакомого. И фото какие-то странные, я их не помню. – Набравшись смелости, я коротко взглянула на него через плечо.

Плечи Кави опустились вниз, он выдохнул, а губы дрогнули в улыбке. Первый раз я увидела ее с тех пор, как вернулась в Мунсайд.

Я не знала, правильно ли поступаю. Может, мне стоило что-то сказать, и тогда бы он вспомнил или свихнулся окончательно. А может, этого от меня и ждали. Кольт же зачем-то рассказал Кави про меня. Кольт мог все это подстроить: доступ к крови, закон обратной лестницы.

– Они не убьют тебя. Это просто дурацкая шутка.

Кави сделал шаг мне навстречу, но замер, передумав.

– Да, спасибо.

Я пожала плечами.

– Ничего. Я тоже тогда испугалась и подумала, что, может быть, действительно умерла. Никто не знает, что за светом в конце тоннеля. Может, призраки и правда существуют. – Я старалась обратить все в шутку.

Кави уставился в одну точку, его губы едва заметно шевелились, он словно обдумывал, говорить ему что-то или промолчать.

– Может, это просто совпадение… А может, они знают. Но каждое утро я подхожу к обрыву и смотрю вниз, проверяя себя. Именно сюда. Каждый раз будто проходил проверку. И вот… – Он указал рукой на свою фотографию с черной ленточкой поверх рамы.

– Когда ты уходишь от обрыва, ты проходишь проверку! – Мой голос стал громче и наполнился яростью. – Это кошмар. Каждый день ты смотришь и представляешь, как летишь вниз. Это…

– Ненормально? Нездорово? – Кави не злился. Он даже не смотрел на меня. – Знаю… Зря я тебе сказал.

Он снова как-то весь сжался и сгорбился. Я почувствовала себя виноватой и невероятно глупой. У меня был шанс приблизиться к нему, но я поддалась раздражению и накричала на него.

– Мой мемориал тоже был у обрыва. Это важное для меня место. Мы приходили туда с моим… лучшим другом каждый раз, когда выбирались в город. С самого детства. Об этом никто не знал.

Кави обернулся. Могу поклясться, взгляд у него был такой же, как и несколько лет назад на пляже, где я накинулась на него. Взгляд, полный сожаления, горести и какой-то отцовской нежности.

– Что стало с твоим другом?

А я смотрела на своего друга и думала, как лучше соврать: уберечь ложью или спасти правдой. Только будет ли это правдой?