— Впрочем, я сомневаюсь, что государь будет собирать совет по такому поводу, как судилище, — маг поскрёб лоб, — Скорее, военный совет соберёт, чтобы решать, как защитить границы.

Я кивнул, хотя имел собственное мнение об этом. Как по мне, то Левон не успокоится, пока не использует всю свою власть, чтобы решить вопрос с последними свидетелями.

Но, когда здание суда осталось позади, спросил я Анфима совсем о другом:

— А почему узники-то в Южной башне?

— То есть?

— Ну, Юг — это светлая сторона. Тепло, солнце.

— Вот сразу видно, что ты бросс. А куда предложишь, на Северную? Чтобы подлые тёмные боги помогали узникам?

— Ну да, я как-то не подумал, — поморщился я.

Если б дюжинник знал, что богам на самом деле наплевать на всех этих узников… Я в этом мире всего пару недель, и то уже почти весь пантеон потратил на меня свой предел, чтобы спуститься и немного поглазеть на «личинку Хморока».

При этом они знают, что в их мир вторглась Бездна, совсем чужая богиня. Но светлые боги не явили свою мощь, не послали небесные воинства, не явились на сражение… Уверен, до этого они в дела смертных вообще не лезли сотни, если не тысячи лет.

— На северной стороне у нас храмы Яриуса и Сияны, они наша защита и надёжа, — сказал щитоносец без щита, — И тёмная муха не пролетит.

Корпус сотни Яроша можно было считать отдельной крепостью в крепости… Если бы кто надумал брать сердце Моредара силой, тот тут каждое здание было отдельной крепостью.

Были тут и ристалище для тренировок, и конюшня, и арсенальная, и даже своя небольшая кузница. Ну и, собственно, сама казарма, перед которой и остановился наш экипаж.

Когда я выбрался на улицу, то Анфим потребовал протянуть закованные руки. Кандалы с лёгким звоном были переданы помощнику, и на это недовольно кашлянули конные стражники, которые въехали сюда вместе с нами.

— Под мою ответственность, — Анфим даже не посмотрел в их сторону, потом кивнул мне идти за ним.

По широким коридорам казармы мы шли с ним вдвоём. С одной стороны, неограниченное доверие дюжинника меня приятно впечатляло, а с другой стороны, я считал это наивностью.

И дело даже не в том, что я — незнакомый бросс-преступник, который может попытаться свернуть шею старшему магу. Нет, просто я опасался, что если сейчас на нас нападут, то как раз стража бы не помешала.

Но Анфим об этом не думал. Он лишь с раздражением дёргал рукав своей мантии, которая до злополучного нападения была синей с золотой каймой. Теперь, я бы сказал, это была просто грязная тряпка.

— Мать-мать-мать! — выругался Анфим, словно наконец мог позволить себе эмоции, — Поскорее ванну бы, и нормально одеться. Чувствуя себя, словно мной полы вытирали!

Он то и дело пытался отряхнуть мантию, испачканную в грязи и его собственной крови, но делал это скорее, чтобы чем-то занять себя.

Я и сам выглядел не лучше. Хотя кожаная бронь с кольчужными вставками была повыносливее магической мантии, но она требовала серьёзной починки после кучи стрел, влетевших в меня.

— Спасибо тебе, что подсказал тогда, в таверне, спрятать одного, — вдруг, не оглядываясь, прошептал Анфим.

Я только хмыкнул. Ну, смердящий свет, это было очевидно.

— Мне кажется, ты с самого начала знал, что на наш обоз будет нападение? — продолжил он, — Я не скажу, что это подозрительно, но…

Я перебил:

— Я и сейчас его жду, это нападение.

— Почему?

— Ну, потому что ещё жив, — я пожал плечами.

— Здесь, в стенах этого корпуса, ты можешь не бояться, — уверенно сказал Анфим, горделиво поправив мантию. Потом вспомнил, в каком она состоянии, и выругался.

Поджав губы, я подумал, что этот вестник наивности слишком расслабился.

Там, где мы шли, падал свет из высоких витражных окон, но впереди маячил вход на лестничный пролёт. Тёмный, слишком тёмный для ясного дня, пусть там и не было окон.

В каменных стенах казармы былые навыки Всеволода Тёмного будто бы усилились, и запах Тьмы я ощутил неожиданно остро. И когда из кромешной черноты в нашу сторону полетел короткий дротик, из нас двоих был готов только я. Впрочем, и целью был только я…

Мне оставалось только шагнуть в сторону, заодно прижав Анфима к стене. Дротик мелькнул мимо, оставив за собой аромат уже знакомого смертельного яда, и упал где-то в коридоре.

Маг дёрнулся, вырываясь из-под моей руки и вскидывая пальцы в боевом плетении. Мигом перед нами вспыхнул щит, напоминающий моё «огненное яйцо», а потом с руки чародея сорвался тонкий луч, взрезавший темноту, словно масло.

Анфим выпрямился и улыбнулся мне, демонстрируя, как свет на его пальцах медленно гаснет.

— «Карающий клинок Яриуса», — гордо сказал он, — Тонкий, острый, не знающий преград.

— У Яриуса вроде бы молот?

— Эээ… — маг на секунду замешкался, — Ну да.

Лестничный проём посветлел, показывая нам тело, лежащее на полу. След от удара Анфима обнаружился на оплавленной стене далеко позади убитого, представляя собой крохотное светящееся отверстие.

Старший маг, подходя к мертвецу, удивлённо уставился на растекающуюся по полу лужу крови, а потом ахнул, увидев, что тот совершенно без головы… И уставился на свои руки, явно соображая, как так получилось.

— Сиянова прелесть! Не понимаю, — он принюхивался, пытаясь сообразить, как тонкий огненный луч, который прожёг в стене такую же тонкую дыру, мог снёс целую голову.

Анфим растерянно оглядел стены и лестницу. Вдруг мозги нападающего просто разлетелись? Нет, чисто… Он снова уставился на пальцы.

Я же, стоя за ним, решил пока не объяснять, что голова этого ничтожества уже бороздит просторы настоящей Тьмы, подгоняемая пинками Кутеня. Мы что, должны были ждать, пока старший маг его величества расчехлит свой «карающий