– Не торопитесь, Ваша Светлость, вот откровенно расскажу вам всё, и, может, сами рады будете, что так я посчитала. Я вам шанс даю непричастным к этой истории остаться, не спешите от него отказываться. Сначала полный расклад оцените.

– Заинтриговала… – озадаченно хмыкнул герцог. Ситуация становилась всё запутаннее и непонятнее.

Когда они въехали во двор, им навстречу выбежал взволнованный виконт:

– Отец, наконец-то… Какое счастье, что вы вернулись… Что случилось-то? Я уже и не знаю, что думать. По замку не пойми какие слухи ходят.

– Это какие же? – хмуро осведомился герцог, спуская на землю Марту и соскакивая с коня.

– Что матушка убежала в лес, потому что её Аякс вчера покусал, а сам он бешеный… А к нему и впрямь подойти стало невозможно, целый день сегодня в стойле колотится и не ест ничего… Его все теперь боятся.

– Это кто такую мерзость говорит?

– Да почти все.

– Ладно, потом разберусь и со сплетниками, и с Аяксом. Сейчас устал. Пообедай, вернее, поужинай у себя, без нас. И когда Норда на конюшню отведёшь, прикажи, чтобы вышагали его вначале, прежде чем пить давать, – герцог передал ему повод и протянул руку Марте: – Пойдёмте, миледи.

Она легко опёрлась на его руку, и они вошли в замок, провожаемые растерянным взглядом так и не разобравшегося в происходящем виконта.

Глава 27

Приказав по дороге слугам сервировать им ужин в спальне герцогини, герцог прошёл с ней туда и, сев в одно из кресел у окна, тихо проронил:

– Если вы надеетесь, миледи, что я оставлю вас хоть на минуту, то можете не тешить себя такой надеждой. Вам даже переодеваться, если вы того захотите, придётся в моём присутствии.

– Я и не думала мечтать о подобном, Ваша Светлость, – опускаясь в соседнее кресло, с милой улыбкой качнула она головой. – И переодеваться часто я не любительница, поэтому ваше присутствие мне абсолютно не в тягость.

– Отрадно слышать. А то я уж начал думать, что, посчитав себя свободной от обязательств, вы и моё присутствие теперь будете переносить с трудом.

– Что вы, Ваша Светлость, ваше присутствие в вашем собственном доме ни у кого по определению не может вызывать трудностей. Вы же хозяин.

– А вы хозяйкой себя больше не считаете?

– Немного терпения, милорд. Вы сейчас закончите трапезу, чтобы не портить вам аппетит, я не стану спешить со своими откровениями. А вот после моего рассказа вы мне сами скажете, могу ли я считать себя здесь хозяйкой. Так что не торопитесь с вопросами.

– Чёртова интриганка… Вот умеешь же возбудить любопытство до крайности, даже аппетита никакого нет, хоть и не ел весь день. Так и подмывает заставить всё немедленно рассказать, но, зная, что ты тоже, скорее всего, весь день не ела, не стану. Вдруг и впрямь потом совсем не до еды станет. Так что вначале поедим.

В это время, постучав и получив разрешение войти, зашли слуги с подносами и начали расставлять на столе блюда.

После того как они удалились, герцог предложил ей пересесть к столу, и они приступили к трапезе, которая прошла в абсолютном молчании.

Закончив есть, герцог выпрямился за столом, вытер руки и, отбросив салфетку, повернулся к ней:

– Вы готовы начать рассказ, моя дорогая?

– Да. Только, может, вы позволите мне встать из-за стола? Мне предстоит долгий рассказ, и я хотела бы иметь возможность начать его в более комфортных условиях, чем сидя за столом.

– Без проблем, главное, к окнам не подходите и острые предметы в руки не берите, – герцог сам встал из-за стола и пересел в кресло, где сидел до того.

– Ваша Светлость, если бы я хотела убить себя или вас, то уже давно бы могла это сделать… Поэтому не бойтесь, подобных намерений я не имею, – она подошла к нему и застыла напротив, потом, немного подумав, села в соседнее кресло и глубоко вздохнула, явно настраиваясь на долгий рассказ.

– Я весь внимание, – поторопил её герцог.

– Тогда я начну… И начну с того, что зовут меня не Мартой.

– Даже так? – не смог сдержать удивления герцог.

– Именно. Поэтому у вас и есть возможность признать наш брак недействительным и отправить на костёр только меня.

– Так уж и на костёр? Вы не поторопились с выводами, дорогая?

– Может, и поторопилась, решать вам, но на костёр вы можете отправить меня легко и не напрягаясь.

– А у Его Святейшества такой возможности разве не было?

– Его Святейшество может отправить на костёр любого, когда только пожелает, но вот имея те сведения, что сейчас получите вы, не отправить меня на него он не сможет. Вы улавливаете разницу?

– Улавливаю и понимаю, что интрига становится всё занимательней. Продолжайте, дорогая, не смею больше перебивать.

– Итак, зовут меня не Марта, и родителей своих я не знала, меня подбросили к дверям поселкового храма. Местный священник, посчитав это даром Господним и ему ниспосланным испытанием, поручил сначала заботу обо мне свой одинокой сестре, проживающей с ним, а потом, после скорой её кончины, сам взялся меня воспитывать и учить. Так я и жила при храме. Священник воспитывал меня в строгости и набожности, а так как сам был уже в летах и зрение имел слабое, то с малолетства научил читать, чтобы я могла ему помогать с чтением псалмов и молитв. Но с ними у меня дело не особо ладилось, а вот остальные книги, которые я могла отыскать в его библиотеке, прочитывались мною от корки до корки.

– И ты никогда не искала своих родителей? Неужели какой-то знак они в пелёнках не оставили?

– Ничего не оставили. Меня раздетой подбросили в очень холодную ночь, и если бы не кошка священника, то до утра я бы, может, и не дожила. Сама я это, конечно, не помнила, но священник любил свою кошку моей спасительницей называть.

– Как священника звали?

– Отец Паисий. Проверить хотите? Ваше право, но мне смысла сейчас нет лгать, к тому же умер он давно, а храм тот в предгорье сгорел, и записей никаких не осталось, да и местные, кто обо мне помнит, все свято верят, что погибла я давно…

– Почему?

– Потому что когда мне было пятнадцать и я полоскала белье на мостках на речке, мимо проезжал красивый милорд, который, увидев меня, спросил, не хочу ли я уехать вместе с ним на край света. Мне он показался принцем из сказки, и я, не раздумывая, согласилась. Тогда он въехал на