Уехав из Пешта, Рауль имел сначала намерение путешествовать, но его нравственное утомление было так сильно, что он должен был отказаться от своего плана. Он поехал в Неаполь, там в окрестностях купил себе виллу и зажил в полном уединении. Мало-помалу влияние чудной природы произвело благоприятный переворот в его наболевшей душе. Но по мере того, как раздражение его успокоилось, оно заменилось страшной пустотой. Рауль, натура любящая и мечтательная, привык с детства к материнской нежности, к сердечным излияниям, составлявшим потребность его души. Женившись рано и на женщине, которую обожал, он еще более привык к семейной жизни. И вдруг он лишился всего. Страшное подозрение тяготело над его женой, которую он чтил как святыню; один вид его ребенка был ему невыносим, а мать, этот добрый гений, чьи объятия были для него убежищем любви и мира, покинула его навсегда. Несмотря на терзавшее его чувство пустоты и одиночества, Рауль избегал общества; он чувствовал отвращение к удовольствиям, а связь его с Руфью отняла всякую склонность к любовным похождениям. Единственным его развлечением была прогулка пешком или в лодке. Лежа на траве или скользя по водам залива, долгие часы проводил он, любуясь природой и вспоминая прошлое.

Часто вставал перед ним прелестный образ Валерии, но он с горечью отгонял от себя его и мысль о той, которая причинила ему так много страданий. Он хотел забыть ее и поэтому не вел переписки с Пештом, так что совершенно ничего не знал о жене и ребенке.

С глубоким чувством он часто думал о своей матери. В его памяти беспрестанно проходили последние дни ее жизни. Он повторял себе каждое слово, и им овладевало неодолимое желание снова увидеть ее, опять услышать ее дорогой голос, ее добрые советы. Он с горечью спрашивал себя, если его покойный отец мог дать осязательное доказательство своего присутствия, отчего мать, так любившая его, не явится к нему в свою очередь, чтобы утешить его в несчастье. Рауль горячо молил Бога даровать ему милость, заказывая обедни за упокой души усопшей, и мысленно просил явиться ему, если она действительно продолжает жить за гробом, но просьбы его были напрасны. В этой смене скорби, надежды и отчаяния прошло около года. Но вот однажды увидел он во сне свою мать. Наклонясь к изголовью, она поцеловала его в лоб и несколько раз настойчиво повторила: «Поезжай в Париж, там ты найдешь себе покой».

Впечатление этого сна было так сильно, что князь решился исполнить данное указание.

«Как знать? – думал он. – Быть может, оживление шумного города успокоит мои терзания».

Едучи из Неаполя в вагоне железной дороги, он познакомился с одним пожилым человеком, симпатичная наружность и приятная беседа которого благотворно повлияли на него, прожившего так долго в одиночестве. Рауль узнал, что г-н Буассе – отставной полковник, что ездил он в Палермо навестить больного родственника и теперь возвращается оттуда в Париж, где живет постоянно. Князь тоже назвал себя и сказал, что едет в столицу Франции для собственного удовольствия.

Полковник заинтересовался своим новым знакомым и, заметив, что в пути Рауль часто впадает в задумчивость, сказал ему как-то сочувственно:

– Надеюсь, князь, вы не припишете праздному любопытству, если я вам скажу, что заметил в вас какую-то грусть и разочарование, которые мне кажутся непонятными в таком молодом человеке. Вы одарены всеми преимуществами физическими и материальными, какое горе может тяготить вас, ваше молодое сердце? Вы должны были бы глядеть на жизнь, как на праздник.

Взгляд, полный участия, сопровождавший эти слова, тронул Рауля.

– Благодарю вас за ваше сочувствие и скажу вам откровенно, что тяжелые семейные огорчения лишили меня наслаждения молодостью. Сверх того, я лишился матери, которую обожал! Мой добрый гений покинул меня навсегда, обрек меня на такое одиночество, которому нет утешения.

– А разве вы думаете, что любовь матери угасает вместе с разрушением тела? – сказал полковник, покачивая головой, и пытливо взглянул на грустное лицо князя. – В действительности только глаза наши не видят ее, но душа ее, отделившись от тела, не покидает нас и разделяет с нами страдания. Скажите, считаете ли вы возможным общение живых и мертвых?

– Нет, моя мать уверила меня, что мой покойный отец явился ей и утешил ее, но мне не дана такая милость.

– Не отчаивайтесь, мой юный друг, я начинаю думать, что сам Бог свел нас и что мне суждено возвратить вам душевный покой. Не знаю, известно ли вам, что в Париже существует общество людей серьезных, образованных, цель которых научным трудом доказать бессмертие души и возможность сношений с невидимым миром через посредство существ, одаренных особой для этого способностью, так называемых медиумов. Эта новая наука, у которой огромная будущность, называется спиритизмом. Она насчитывает уже миллионы последователей, число их увеличивается с каждым днем. И если вы хотите, я посвящу вас в эту новую веру. Я уверен, что вы войдете в сношение с вашей матушкой и она даст несомненные доказательства своей личности.

– О, конечно хочу, – восторженно воскликнул Рауль, – проникнуть во мрак загробной жизни, узнать, что сталось с моей матерью, снова услышать ее советы… О! Если это возможно, я оживу. Я готов быть вашим учеником, полковник. И, не правда ли, вы не заставите меня томиться, терять драгоценное время? Вы посвятите меня на этих же днях?

– Не спешите, мой друг! – отвечал, улыбаясь, полковник. – Ваше рвение меня радует, но к такому важному делу нельзя приступить без подготовки. Прежде всего я должен прочесть с вами книги, служащие основой учения спиритизма: «Книга духов», «Рай и ад», «Евангелие по спиритизму», «Книга медиумов» и «Книга бытия» Аллана Кардека. Когда вы поймете законы и возвышенное учение духов, мы попробуем с помощью Божьей вызвать вашу матушку. Приходите ко мне, я живу с женой, и если вам понравится в нашем тесном кругу, то мы свободно займемся изучением.

Рауль горячо поблагодарил его за приглашение и вскоре по приезде явился в хорошенькую виллу, занимаемую полковником в окрестностях Парижа. Хозяйка дома радушно приняла его, и князь так хорошо почувствовал себя в обществе своих новых друзей, что сделался почти их каждодневным посетителем. Пророческий сон, заставивший его предпринять это путешествие, казался ему прямым указанием матери. Он ревностно изучал философию спиритизма, и его восторженная, впечатлительная душа все более и более проникалась ее высокими основами.

Однажды полковник встретил Рауля особенно радостно.

– Князь, – сказал он таинственно, – вас ожидает приятный сюрприз. Я представлю вас моей дочери Бартон, которая приехала к нам месяца на два. Она – одна из тех особых существ, которые передают нам загробные голоса, словом, она замечательный медиум. Так что после чая у нас будет спиритический сеанс, и, может быть, ваша мать вступит в общение с вами.

Немного спустя приехала молодая чета, и глаза Рауля с жадностью и любопытством устремились на мадам Бартон. Это была молодая красивая женщина, худощавая, бледная, с тонкими пальцами и большими глазами, блестевшими странным огнем. Лихорадочное нетерпение князя было таково, что он ни до чего не прикоснулся за столом, но как только встали из-за стола, полковник сказал, смеясь, дочери: