Она злится на то, что я ее в это втянул. Согласен: из-за меня она попала в обезьянник. Но по опыту знаю, что Иден напрасно нервничает.

Наклоняюсь вперед и смотрю в пол.

– Мама нас обязательно вытащит, – уверяю я Иден.

Она сидит рядом, однако мы не касаемся друг друга. Сейчас нельзя: все-таки мы тут не одни.

Иден закатывает глаза.

– С чего вдруг? Потому что она юрист?

– Потому что она меня уже вытаскивала. И не один раз, – выпрямившись, объясняю я.

Очень удобно, когда мама – адвокат. Конечно, она специализируется на гражданских делах, но может разобраться и в криминальных. Мама очень переживает, когда я попадаю в переделки, и всегда меня выручает. Пять лет назад по семейным обстоятельствам ушла с работы, а навыки остались.

– Не один? – повторяет Иден и, прищурившись, с любопытством глядит на меня. – Сколько же раз тебя арестовывали?

– Один-два… – пожимаю плечами и лукаво усмехаюсь. – Может, несколько.

– И за что?

– Да так, за всякую фигню… – Задумываюсь, припоминая. С тех пор прошло довольно много времени. Встав с лавки, начинаю прохаживаться туда-сюда. – Драка, вандализм, нарушение общественного порядка, – как можно беззаботнее перечисляю я. Мне не стыдно признаваться – я никого не убил и не ограбил. – И незаконное проникновение.

– По крайней мере, ты никого не замочил. – Иден чуть улыбается.

– Пока нет. – Вспоминаю отца. – Хотя кое-кто уже есть на примете.

По-видимому, я говорил с чересчур мрачным видом. Да и вообще, в каждой шутке есть доля истины. Как бы то ни было, Иден, похоже, восприняла мои слова всерьез. На ее лице отражается ужас.

– Иден! – Рассмеявшись, качаю головой. – Ну что ты, в самом деле?

– Никак не могу привыкнуть к твоему чувству юмора. – Иден складывает руки на груди и, помолчав, шутливо добавляет: – Я даже не подозревала, что оно у тебя есть.

Широко улыбаюсь.

– Еще какое!

Мне нравится, когда мы с Иден поддразниваем друг друга. Я больше ни с кем так не разговариваю, только с братьями.

– Брюс, Манро! – неожиданно раздается чей-то голос.

Резко повернувшись, вижу полицейского Грина, который пялится на нас через решетку. Это не тот коп, который нас арестовал. С Грином мы встретились уже тут, в отделении. Более или менее нормальный парень.

– Пришли ваши родители.

– Все, мы трупы, – поднимаясь с лавки, испуганно бормочет Иден.

– Молчи! – Предостерегающе смотрю на Иден. Ей надо успокоиться. – Говорить буду я.

– Следуйте за мной, – командует полицейский Грин, отпирая дверь.

Мы идем за ним. Иден плетется сзади, я слышу ее учащенное дыхание. Конечно, мама и Дейв будут не в восторге от нашей выходки, но ведь копы не предъявляют нам никаких обвинений. Во всяком случае, пока. Так что, надеюсь, все обойдется.

Полицейский Грин заводит нас в кабинет, где ждут родители.

Мама поджала губы. На ее лице застыло непроницаемое выражение профессионального юриста. Не сомневаюсь: она меня жалеет. Просто здесь ей нельзя это показывать. Мои проступки не сердят, а огорчают ее: у меня рушится жизнь, а мама ничего не может сделать.

Дейв, напротив, аж побагровел от гнева. Подбоченясь, он сурово смотрит на нас.

– Что вы, черт возьми, творите?

Вступает мама. У нее куда быстрее получится договориться с полицией.

– Инспектор… – Она сосредоточенно щурится на его бейдж, хотя у нее прекрасное зрение.

– Грин, – подсказывает полицейский.

– Инспектор Грин, – начинает мама, пожимая ему руку, – объясните, пожалуйста, на каком основании арестованы наши дети? Да, имейте в виду, я юрист.

При этих словах мама улыбается и многозначительно приподнимает брови. Она прекрасно знает, что делает. Мне нравится, когда мама становится такой сильной, спокойной, уверенной в себе.

– Они задержаны в соответствии со статьей шестьсот два Уголовного кодекса за незаконное проникновение на территорию старшей школы Калвер-сити. – Полицейский неловко переминается с ноги на ногу. – Только несколько коридоров учебного заведения и стадион были открыты для посетителей на время салюта. Задержанных обнаружили в закрытой части.

– Да вы что? – Мама едва сдерживается, чтобы не закатить глаза. Такое впечатление, что она ожидала услышать что-то более серьезное. – Дети заблудились, и их за это забрали в полицию?

– Мэм, арест произведен не мной. Коллега Салливан несколько раз просил их уйти, однако ваш сын отказался и вел себя вызывающе. – Покосившись на меня, полицейский добавляет: – Конечно, инспектор Салливан не слишком терпелив…

«Не слишком терпелив» – это мягко сказано! Он нам и пяти минут не дал!

– Я сама была сегодня вечером в этой школе, – хладнокровно возражает мама. – И действительно видела табличку «Вход воспрещен». Но нигде не было написано, что проникновение на закрытую территорию – это преступление. Значит, дети не были должным образом проинформированы, что их действия незаконны. И отсутствие терпения у вашего коллеги – недостаточное основание для их ареста.

Изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться, – у Иден такой забавный, перепуганный вид… На всякий случай зажимаю рот рукой.

– Может, не будем возиться с документацией и сочтем, что недоразумение исчерпано? – Инспектор Грин вновь протягивает маме руку.

– Достойное предложение, инспектор, – соглашается мама и, обменявшись с ним рукопожатием, быстро оборачивается к Дейву. Тот коротко кивает и, хлопнув в ладоши, с плохо скрываемым раздражением командует:

– Так, вы оба, – марш в машину!

Уверен, стоит нам оказаться на улице – и Дейв с ходу выплеснет на нас все, что у него накипело. Скорее всего, посадит меня под домашний арест еще лет на десять, а потом заверит Иден в своей любви.

– Злой как черт, – бормочу я.

Мама остается улаживать дела в участке, а мы вслед за Дейвом выходим из кабинета и направляемся к парковке.

Уже стемнело и похолодало. Сомневаюсь, что мы продолжим праздновать День независимости…

В мамином «Рендж Ровере» нас ждет Джейми; рядом посапывает Чейз. Смешно: родители злятся на нас за незаконное проникновение, а сами сажают четверых на заднее сиденье, хоть это и запрещено.

– И что же вы натворили? – интересуется Джейми.

Оглядываюсь на Иден и непроизвольно улыбаюсь.

– То, на что не имели никакого права.

Мы забираемся в машину. Бережно пересаживаю спящего Чейза ближе к двери, и снова оказываюсь прижат к Иден. Не представляю, как выдержу дорогу домой. Мне и по пути сюда было невыносимо тяжело сидеть, касаясь Иден. Что же будет теперь, когда мы всего полчаса назад целовались…