Дафна на мгновение почувствовала укол сожаления, когда осознала всю степень нанесенного ею ущерба. Она прогнала мысль. «Я исправлю это позже, – пообещала себе Дафна, – когда смогу себе это позволить».

– Итан, вероятно, думал, что поступает правильно, – предположила она, но Джефферсон с удивительным пылом покачал головой.

– Я заслужил услышать об этом от него, а не узнавать подобную новость от незнакомца. – Принц встретился с ней взглядом, его глаза были полны смущения и сожаления. – В любом случае, я пытаюсь сказать, что все это заставило меня задуматься.

«Вот оно, точно по команде», – подумала Дафна. Теперь, когда Джефферсон потерял Итана, он чувствовал себя одиноким – как будто у него никого не осталось, кроме нее.

Если прежде Джефф просто хотел Дафну, то теперь буквально нуждался в ней. А потребность всегда была сильнее желания.

– Я должен извиниться, – неуклюже продолжил он; извинения – не то, что принцу приходилось часто делать. – Ты всегда была рядом со мной. Даже когда мы не встречались, ты все равно занимала мою сторону – боже, ты даже повела Нину в магазин за платьем только потому, что увидела, как она растерялась.

– Ничего подобного, – возразила Дафна. Тогда она отменила заказ Нины на платье, чтобы той нечего было надеть на помолвку Беатрис.

– И я знаю, что в последнее время ты помогала Сэм, учила ее обращаться со СМИ. Ты такая хорошая, Дафна. То, что ты всегда была рядом со мной, очень много значит. Ты никогда не… пользовалась мной. – Он уткнулся взглядом в скатерть. – Спасибо. Мне жаль, что я принимал все как должное.

Вроде бы рассеянным жестом Дафна положила руку на стол между ними. Но Джефф не попытался ее взять.

– Джефферсон. Ты знаешь, я сделаю для тебя все, – ответила она.

Он одарил ее легкой улыбкой, такой же, с какой смотрят на старого друга.

– Мне нужно прийти с кем-то на свадьбу Беатрис. Мы будем танцевать вместе вступительный вальс, позировать для фотографий – ну ты знаешь. – С теплотой в голосе Джефферсон добавил: – Ты пойдешь со мной?

Это был момент, который Дафна планировала и ждала, но получилось совсем не романтично. Джефферсон смотрел на нее не так, будто хотел с ней встречаться или даже переспать. Он смотрел на нее как…

Как будто он ей доверял. Дафна с внезапной паникой подумала, не умудрилась ли она, отрезав Джефферсона от друзей, каким-то образом перевести себя в их зону.

«Нужно это исправить», – в отчаянии подумала она. Дафна знала принца лучше, чем кто-либо; конечно, она могла заставить его изменить мнение.

– Конечно, я бы с удовольствием пошла с тобой. – Она осторожно убрала руку со стола. – Если мы останемся друзьями.

– Друзьями? – повторил Джефферсон, и Дафна поняла, что привлекла его внимание.

Дафна взбила волосы, прекрасно понимая, что в приглушенном свете ресторана принц невольно проследит за движением от изгиба ее шеи вплоть до декольте.

– Я не могу относиться к тебе нейтрально, Джефферсон. Мы общаемся слишком много лет и слишком хорошо знаем друг друга, чтобы лгать.

Она увидела, как на его лице промелькнуло удивление и быстро сменилось озадаченным интересом.

– Это то, чего ты хочешь, пойти как друзья? Не по-настоящему? – нажал он.

Типичный Джефферсон, желает того, о чем вы ему сказали: он не может это получить.

– Я не хочу неверно оценить ситуацию. Я не могу больше ждать и надеяться. – Она опустила веки, так что ее взгляд скрылся за густым веером ресниц. – Лучше остаться друзьями, чем путаться и снова обижаться. Ты не согласен?

Она знала, что рискует, ведь только что подняла ставки, сказав принцу, что сойдется с ним, только если все будет серьезно. Это было приглашение, завернутое в отказ, и Дафна знала, что Джефферсон еще несколько дней будет ломать голову над этим. Он никогда не мог отказаться от вызова.

Принц медленно кивнул.

– Конечно. Раз ты так хочешь.

– Прекрасно, – сказала она ему и улыбнулась.

Небо над головой было ослепительно-голубым. Оно казалось обманчиво-радостным – таким, какое стоит рассматривать с пледа для пикника или с парусной лодки. Не отсюда.

Национальное кладбище раскинулось на северной окраине Вашингтона, практически город в пределах более крупного города. Независимо от дня, внутри всегда были люди: туристы приходили посмотреть на военные мемориалы, семьи навещали своих близких.

Беатрис шла по главной аллее кладбища, мимо рядов военных надгробий, сиявших на солнце белым светом.

Слева от нее торжественно возвышалась могила Неизвестного солдата. Внутри латунной урны горел вечный огонь, который постоянно охраняли два американских солдата. Они ответили ей тихим приветствием.

Несколько посетителей видели, как она проходила мимо, но на сей раз не стали фотографировать или шептаться. Люди просто кивнули, безмолвно признавая ее горе.

Всех королей хоронили на самой высокой точке кладбища. За неглубоким прудом находился ряд участков, по одному на каждого из бывших правителей Америки, разделенных низкими каменными стенами. Беатрис прошла мимо массивного саркофага Эдуарда I и Фернанды и могилы короля Теодора – тезки Тедди, – который правил всего два года, прежде чем умер от гриппа в возрасте четырнадцати лет. Как всегда, могила была усыпана небольшой горой цветов. Могила Теодора стала местом паломничества всех скорбящих родителей, чьи дети умерли слишком рано.

Беатрис повернулась к небольшому участку, предназначенному для ее семьи, и поняла, что не одна.

Саманта стояла на коленях перед надгробием отца, склонив голову. Было что-то настолько личное в горе сестры, что Беатрис начала отступать, но тут Сэм оглянулась.

– О, привет, Би, – сказала она.

Би. Такая мелочь, всего лишь один слог, но Беатрис услышала в нем предложение помириться. Сэм уже несколько месяцев не использовала это прозвище.

Сестры несколько месяцев не разговаривали. В прошлые выходные в Оранже, когда Беатрис стояла на ступенях Герцогского павильона, ей показалось, что на мгновение выражение лица Сэм смягчилось. Но затем церемония и обязанности унесли Беатрис, как всегда, и она не смогла выкроить момент побыть наедине с сестрой.

А у Беатрис сейчас было много других проблем – как, например, Роберт. С момента их столкновения у Зала трибунов она старалась как можно меньше с ним взаимодействовать. Она начала полностью его игнорировать: сама звонила людям, вместо того чтобы просить его назначить ей встречи, демонстративно не обращала на него внимания по электронной почте. Она будто освободилась.

Беатрис опустилась на землю и поставила у надгробия букет белых роз, рядом с остроконечным зеленым суккулентом.

– Его ты принесла папе?