Возможно, хотя бы часть слуг удастся взять с собой, что означало покровительство им и на протяжении скитаний. Выбор мидгардского двора мог оказаться неудачным; также короли гибнут, их свергают, и тогда все придется начинать сначала. Верхом неразумия стало бы слишком полагаться на финансовую помощь при переезде или бегстве. Приблизительно каждые десять зим прибежище необходимо менять в любом случае, как собственное человеческое имя и историю, чтобы избежать нездорового интереса и не угодить в итоге на костер. А ведь уже через десять зим после свадьбы мог появиться на свет малыш.

Конечно, Нернфрезы не откажутся поддержать Амаранту, однако, в случае падения Исналора им самим понадобятся все возможные сбережения. Наль должен доказать, что способен полностью обеспечить семью.

— Не станем торопить ни свадьбу, ни отъезд, — повторяла Амаранта временами. — Делай все, что должно для королевства, и когда придет хотя бы мимолетная уверенность в нашей безопасности, выстроится действительно крепкая опора, истинным ликованием будет брачное торжество. Золото же поддержит нас при любом дворе Мидгарда.

Много ресурсов Фрозенблейдов и Нернфрезов уходило на пиры, обойтись без которых не мог ни один уважающий себя Дом. Приходилось брать больше заказов, а иногда охотиться самостоятельно, чтобы не покупать дичь. Разница в достатке Первых и Вторых Домов не пугала, однако до смерти Лонангара Дом Фрозенблейдов был Третьим. Что-то еще нуждалось в доработке.

Наль вдохновенно улыбнулся. Пришли трудные времена, однако он сделает все, чтобы невеста почувствовала себя комфортно в своем новом доме. А лазурная роспись превосходно будет смотреться на потолке их спальни.

У дверей Агатового зала его встретил насмешливый взгляд. Немыслимые в Северных Королевствах, слегка раскосые карие глаза оттеняли кожу золотистого оттенка и более темные волосы, как поток летнего меда.

— Лорд Кетельрос не в восторге от твоего появления в совете, — констатировал семиродный кузен Кейрон.

Заклятые друзья обменялись язвительными улыбками.

— Ему придется потесниться, так что пусть привыкает, — пожал плечами Наль.

— Привыкнуть к тебе можно, добыв в лавке травника хорошее противоядие. Что-нибудь от несносного гонора.

Длинноскулое лицо Кейрона часто принимало надменное выражение, а быть может, то была игра воображения, обманутого разрезом вытянутых глаз.

— Видимо, у нас с тобой это в крови, — фыркнул Наль.

Придворный менестрель всплеснул руками:

— Чему дивиться; оба мы в седьмом поколении потомки Лайзерена, Рожденного под Хвостатой Звездой!

Тусклые масляные светильники в коридоре горели через два. Только острое зрение эльфов позволяло им не натыкаться на стены и друг на друга. Несколько придворных оглянулись на кузенов, хотя те обменивались любезностями самым изысканным тоном и не громче, чем того требовал придворный этикет.

Своей необычной внешностью Кейрон не соответствовал стандартам красоты Северных Королевств. Слишком теплый оттенок кожи естественен для вестери и истеров, но только не норда, цвет волос не изумлял бы разве что жителей Республики, а что это за глаза, в которых не увидишь ни одного оттенка неба? С другой стороны, было в его неправильности что-то манящее, загадочное. Он притягивал невольные взгляды везде, где бы ни находился.

Наль остановился у стены под причудливым кованым светильником. За округлыми переплетениями бронзовой арматуры и слюдяным стеклом дрожал бледно-оранжевый шар света.

— Отрадно только, что в следующем поколении родство между нашими линиями сделается слишком далеким, чтобы наблюдать его.

Кейрон кивнул:

— Дети наши могли бы заключить брак.

Наль поежился:

— Только без моего благословения.

— И я не пожелал бы такого тестя или свекра своему ребенку.

Фенрейя поравнялась с ними, дыша морозом. В косах ее еще не растаяли снежинки. Похоже, она была на улице без плаща: широкий, вышитый бронзовой нитью ворот платья заиндевел, а тонкая шерстяная ткань на плечах потемнела от влаги. Играла во дворе в снежки или опять упражнялась в борьбе? Третьим Домам не позволялось появляться в замке когда вздумается, однако одаренная, отважная девушка привлекла внимание Их Величеств на Дне совершеннолетия. Фенрейя сделалась леди при королеве, а после свадьбы Ранальва вошла в свиту принцессы Линайи.

— Этот совет был длинен, как рог единорога, — пожаловался Кейрон, когда оба эльнора поцеловали руку Фенрейи. Придворный менестрель находился при таких собраниях для услаждения слуха советников в перерывах между напряженными совещаниями, но в этот раз про него вскоре забыли.

— Я бы с радостью присутствовала там вместо тебя. — Фенрейя повернулась к Налю. — Скоро будет готов мой меч?

— Приходи в будущий эйдирлад. Впрочем, если желаешь внести последние штрихи в оформление деталей, аэллад лучше.

— Почему так долго?

— Пришел заказ набора кинжалов для принца Регинна.

— А что случилось со старым мечом? — поинтересовался Кейрон.

Фенрейя и Наль переглянулись. Девушка чуть заметно повела бровью.

— Он застрял в скале во время схватки с троллем, — улыбнулся Наль.

Менестрель округлил глаза:

— И до сих пор вы не посвятили меня в это приключение? Я воспою его в балладе!

— Красноречие мое более было занято королевским советом.

— Не подавись ядом, когда будешь препираться с лордом Кетельросом о пользе запрещенного оружия, семиродный кузен.

Кейрон намекал на прозвище, перешедшее Налю от Лонангара. Первый голос Исналора умел певуче растягивать слова так, что и любая брань прозвучала бы из его уст как глоток медового вина. Фенрейя склонила голову набок:

— Обычно менестрели чутки, утонченны и кротки, как лань. Ты же напоминаешь норовистого бодливого оленя.

Кейрон обаятельно улыбнулся:

— Зато глаза у меня чисто ланьи.

Она прищурилась, оценивающе разглядывая его; тонкие губы тронула жесткая усмешка.

— Или оленьи. Летом.

Менестрель изысканно поклонился ей и проводил уходящую по коридору девушку взглядом.

У нижнего края парадной лестницы Наль остановился, чувствуя, как лицо невольно озаряет тихий восторг. Амаранта оставила подругу деликатно рассматривать статую в мраморной нише и подбежала к нему, протягивая руки. Он поцеловал обе ее руки и прижал к своей груди.

— Когда мы отправимся к лучшему человеческому двору, то возьмем Бейтирин с собой? — прощебетала девушка.

— У людей все может смениться внезапно, как сход лавины. Я предпочел бы пока сосредоточиться на защите Исналора.

Она на мгновение поникла.

— Ведь ты не желаешь оставить Исналор прямо сейчас? — он недоуменно поднял бровь.

— Нет, мой зимний день. Но я желаю знать, что мы будем в безопасности. Дурные сны продолжают мучить меня; я не узнаю своих рук, так они изуродованы тяжким трудом!

— А мои в крови. За тебя и меня, за наши Дома, Его Величество и Исналор. Или это пустое для тебя?

Амаранта потрясенно замолчала, заглядывая ему в лицо. Давно уже не рассказывал Наль ей о своих кошмарах, но она мгновенно поняла все.

— Прости меня, — прошептала она наконец. — Прости, мой зимний день. Отвага твоя удерживает нас над краем обрыва.

Он