— Это хорошо, — неожиданно произносит он.

— Что именно?

— Что ты все еще считаешь себя человеком.

Я усмехаюсь. А в самом деле, считаю ли я? Мне нужно об этом подумать.

— И вот еще что, — говорит Коновалов. — Мы обычно так не делаем. Но учитывая, что ты теперь остался без сюзерена. И вообще, всю эту… ситуацию. В общем, не хотел бы ты поработать в Ордене? Годик послушником, а там найдем тебе работу посерьезнее.

Сказать, что я удивлен — это ничего не сказать.

— А что нужно будет делать? — спрашиваю я.

— Ну, сначала — учиться, — с заметным облегчением говорит капитан. Похоже, он думал, что я откажусь сразу и категорически. — Для внешнего мира ты будешь в университете. Престижном, кстати. Будешь ездить на занятия — даже никаким негатором вашим не надо будет близких обрабатывать, просто не рассказывать подробностей. Ну, а там уж по результатам будет видно, к чему у тебя склонность.

— А если я откажусь?

— Ну, мое начальство только с облегчением вздохнет. Оно уже сейчас не в восторге от этой идеи. Хотя ему и интересно, что из этого может выйти. Но главное, если ты откажешься, придется возвращаться в обычную жизнь. ЕГЭ, институт, работа. Ты уверен, что хочешь?

— Где-то я что-то подобное уже слышал… — говорю я тихонько себе под нос.

— Что-что? — переспрашивает не расслышавший капитан.

— Я говорю, подумаю, — отвечаю я, не поднимая глаз.

Под хруст засыпавшего дорожку снега мы добираемся до стеклянного павильона с буквой «М» на фасаде. Интересно, хрустальные дворцы Тир-На-Ног похожи на эту станцию? Вряд ли. Впрочем, я, наверное, никогда их уже не увижу.

Конец