что-то в этом ощущается таким жизненно важным, как будто эти слова не просто будоражат мою память, но и раздражают какую-то древнюю рану в моей душе.

Я просыпаюсь утром в день следующего заседания совета, запутавшись в куче конечностей, с чувством нависшего надо мной страха. Грифон уже встал и принимает душ, дверь в ванную чуть приоткрыта, в спальню пробивается свет.

Норт все еще счастливо спит, обвившись вокруг меня, а Гейб лежит на спине рядом со мной и слегка похрапывает, положив одну из своих рук на мою. Атлас расположился на дальнем краю кровати, поскольку сейчас его очередь быть на краю, и даже во сне он выглядит не более счастливым, чем я.

Я выползаю из-под своих Привязанных и тихо пробираюсь в ванную, раздеваюсь и проскальзываю в душ к Грифону, где он смывает шампунь со своих волос. Он не поворачивается, когда слышит, как открывается дверь, но говорит прямо в мой разум, чтобы никого не разбудить. «Тебе следует еще немного поспать, Привязанная. Заседание совета не будет легким ни для кого из нас».

Я обхватываю его за талию, как только он смывает шампунь с волос, и наклоняю лицо, чтобы встретиться с его губами, отвечая ему: «Я буду спать, когда ты будешь».

Он вздыхает, а затем его руки опускаются вниз, обхватывают мои бедра и приподнимают меня, пока я не обвиваюсь вокруг него. Вода стекает по нам обоим, и я пытаюсь не взвизгнуть от этого движения.

«Я не могу валять дурака, когда знаю, что нас ждет. Я чувствую, что каждая секунда, которую я не тренируюсь или не планирую, — это потерянная секунда, и от нее может зависеть, выберемся мы оттуда живыми или нет».

Это не та прелюдия, на которую я рассчитывала, но я обхватываю обе его щеки ладонями, целуя его в ответ, надеясь смыть с него беспокойство.

Он напряжен под моими пальцами, мышцы его плеч становятся твердыми, хотя я знаю, что ему не трудно поддерживать меня, и я не могу раствориться в поцелуе, пока слишком занята мыслями о том, что могла бы сделать, чтобы исправить это для него. Ну, может, и не исправить, потому что, кроме как покинуть Убежище прямо сейчас и самой охотиться на Дэвиса и Сопротивление, я мало что могу сделать с этой ситуацией, но если бы я только могла найти способ немного снять это напряжение в нем…

Разве это не то, что Привязанные должны уметь делать друг для друга?

«Я не позволю им снова заполучить тебя. Я не собираюсь снова терять тебя из-за Сайласа Дэвиса, Привязанная».

Я вздрагиваю от мрачного обещания в его словах, но когда поднимаю взгляд на его лицо, его глаза сверкают на меня. Я быстро моргаю, мой разум пытается рационализировать то, что, как мне показалось, я увидела, но это невозможно. Нет никаких шансов, что я могла это увидеть.

У него не могло быть глаз-пустот.

* * *

Трудно усидеть на месте в комнате, полной членов совета и лидеров нашего сообщества, включая Вивиана и Ансера, после того как Грифон выебал меня от души о холодную кафельную стену сегодня утром.

Я все это время следила за его глазами, но в них не было никаких признаков перемен, и я начала говорить себе, что явно схожу с ума. Книги по истории, которые мы читали с Ноксом, очевидно, засели в моем мозгу, и я вижу то, чего на самом деле нет.

Три бога и злобный дракон — это больше, чем мы можем вынести.

Я чувствую себя гипер-осознанной по отношению к своим ребятам, расположившимся вокруг меня за столом. Я не хочу, чтобы меня заставляли сидеть здесь и слушать, как люди пытаются подвергать сомнению их действия и принижать их, даже когда они убивают себя, чтобы сохранить жизнь всем.

«Тебе нужно перестать ерзать, пока я не вытащил тебя отсюда и не дал тебе повода для этого», — посылает Норт мне напрямую, но поскольку он злой, он делает это там, где все остальные могут это услышать.

Грифон быстро добавляет: «Проблема в том, что кто-то уже дал ей его, и вместо того, чтобы облегчить зуд, он только усугубил его».

«Кто-то, да?» — посылает Атлас, и я стараюсь сохранить лицо совершенно невозмутимым, когда Вивиан занимает место напротив нас.

Он настолько близок к отцу, насколько я когда-либо смогу найти того, кто еще жив, и я чувствую себя сгорающей от стыда из-за разговора, который происходит в моей голове прямо сейчас. То, что это происходит так близко к нему, просто чертовски плохо.

«Ты, должно быть, недостаточно хорошо поработал, если она до сих пор так извивается», — фыркает Атлас с ухмылкой на своем идеальном лице, чтобы вся чертова комната видела.

Я их всех ненавижу.

Вместо того чтобы подыгрывать им, я возвращаю свои ментальные стены на место и бросаю умоляющий взгляд на Нокса, который грозно взирает на конференц-зал, стоя у кофеварки. Он читает мысли так же хорошо, как и его брат, и приносит мне кружку размером с мою голову, угрожая Гейбу всего лишь взглядом, чтобы заставить его подвинуться так, чтобы я оказалась между братьями Дрейвен.

Половина совета смотрит на всю нашу группу, словно мы воплощение их худших кошмаров, и этого достаточно, чтобы улыбка вернулась на мое лицо.

Это длится около минуты, прежде чем Генерал входит и занимает свое место в дальнем конце стола. Клянусь, этот человек должен был уже покинуть город, вернуться куда-нибудь на задание, но, казалось, он просто задерживался, как дурной запах. Какая-то маленькая, крошечная часть меня чувствует себя виноватой из-за таких мыслей об отце собственного Привязанного. Это длится лишь до тех пор, пока я не вижу, как Генерал смотрит на всю нашу группу Привязанных.

В том числе и на его сына.

Это делает меня кровожадной, но мне действительно следует успокоиться с подобными мыслями, потому что моим узам не нужна помощь в планировании смертей кого-либо из окружающих меня сегодня.

Они и так уже лезут из кожи вон.

— Спасибо всем, что присоединились к нам сегодня. В нашей позиции по отношению к Сопротивлению произошли значительные изменения, и мы надеемся, что сможем держать вас всех в курсе того, как будут развиваться события.

При словах Норта за столом раздается тихий ропот, и хотя в основном он положительный, слышатся и звуки недовольства, которые я стараюсь игнорировать.

— Как вы все знаете, мы только что открыли двери Убежища еще для шестидесяти пяти семей, и, хотя некоторые люди ночуют