особняк Дрейвенов, потому что теперь они были моей семьей. Все могло быть гораздо хуже, и мне нужно отдать должное своей матери. Она только что потеряла свои шансы когда-либо иметь семью точно так же, как в те минуты строилась моя. Я могу ненавидеть свой опыт сколько угодно, но я не позволю этому диктовать мне, как реагировать.

Я наклоняюсь вперед, чтобы обнять Гейба за талию, прижимаюсь лицом к его спине между лопатками и вдыхаю его чистый запах. Мои легкие наполняются ароматом моего собственного шампуня, смешанного с его, — мешаниной, которую они все теперь разделяют благодаря ситуации с одной ванной, за которую мы все еще держимся, несмотря на другие варианты.

— Ты хороший человек, Гейб. Лучше, чем я заслуживаю.

— Определенно лучше, чем все остальные, — ворчит Атлас, и Гейб насмехается над ним, пихая его свободной рукой, в то время как другой прижимает меня к себе.

— Это несложно, Бэссинджер.

* * *

Когда мы спускаемся вниз, центр маленького городка кишит людьми, но не все из них — новички. Многие люди добровольно помогают заселять группы и семьи в дома, все объединяются, чтобы принять больше Одаренных в Убежище и в относительную безопасность, которую мы здесь обрели. Мое сердце сжимается в груди, когда я наблюдаю, как воссоединяются семьи, как люди зовут братьев и сестер, тетушек и дядюшек, даже некоторые группы Привязанных снова собираются вместе теперь, когда процесс проверки завершен и мы можем принять больше людей.

Гейб идет, держа меня за руку, улыбается и радостно болтает с людьми, как маленькая социальная бабочка, которой он всегда был. Атлас насмехается над ним с другой стороны от меня. Его рука крепко обхватывает мое плечо, пока мы пробираемся к центру, где нас ждут остальные члены нашей группы, за исключением Нокса, который все еще находится в исследовательском запое.

Я делаю мысленную заметку захватить ему что-нибудь на обед и отнести ему позже.

Гейб отпускает мою руку, только когда мы подходим к остальным, и шагает вперед, чтобы обнять мужчину, который, как я предполагаю, является его дядей.

У мужчины добрый голос, и, кажется, он искренне рад, что его племянник находится в его объятиях. — Ты стал выше, Габриэль? Не думал, что это возможно! Когда я видел тебя в последний раз, ты уже был мальчиком-зверем.

Отступая, Гейб с ухмылкой хлопает дядю по плечу. — Нет, Джереми, просто шире, благодаря городу, который нужно строить. Я определенно рад, что на палубе появились более опытные руки.

Джереми кивает на двух мальчиков-подростков позади него. — Мы здесь, и мы готовы. Мы рады, что оказались вне опасности. Там дела шли совсем плохо.

Гейб слегка хмурится и кивает, снова хлопая его по плечу. — Извини, что это заняло так много времени. Я рад, что теперь вы все здесь, в безопасности. Вижу, ты уже познакомился с Нортом и Грифоном. Позволь представить тебе Оли, мою Привязанную, и Атласа, последнего из нашей группы. Нокс занят своими книгами.

Я делаю шаг вперед и протягиваю руку, чтобы пожать руку Джереми, его хватка крепкая, но дружелюбная, она ослабевает в тот момент, когда я отпускаю его руку, и он тепло улыбается мне.

Это, вероятно, самое близкое к знакомству с родителями Гейба, поэтому я изо всех сил стараюсь звучать дружелюбно и совсем не похоже на чудовищного Заклинателя душ, пришедшего уничтожить сообщество Одаренных шутки ради. — Приятно наконец-то познакомиться с тобой. Я рад слышать, что у Габриэля наконец-то есть кто-то, кто держит его в узде.

Грифон слегка насмехается, но при этом так тепло улыбается Джереми, что это многое говорит мне о характере этого человека. Грифон — самый суровый судья, особенно когда дело касается кого-то из нашей группы Привязанных. — Я не уверен, что Оли удерживает его от неприятностей, скорее, она сама оказывается в них в достаточной степени, чтобы отвлекать и занимать остальных из нас.

Моя челюсть игриво отвисает, и я бросаю на Джереми притворно шокированный взгляд. — Я бы никогда не стала ввязываться в неприятности. Это не моя вина, что их влечет ко мне.

Атлас ухмыляется и целует меня в висок. — А кого бы не влекло?

Я легонько толкаю его бедром, довольная тем, что стою и флиртую со всеми ними, как будто мы обычная группа Привязанных. Джереми тепло смотрит на всех нас, не заботясь о слухах о том, кто и что мы такое.

Он жестом показывает на мальчиков-подростков, стоящих немного неловко позади него. — Это мои сыновья, Арло и Эзра. Их мамы уже в доме, который нам выделили. Они хотели устроить мою маленькую девочку, пока толпа не стала для нее слишком большой; она довольно легко перевозбуждается.

Гейб кивает и помогает Джереми пробраться сквозь толпу, остальные следуют за ним. Я позволяю своей руке скользнуть в руку Норта, пока улыбка члена городского совета не сходит с его губ.

Он вежливо приветствует всех, когда мы проходим мимо Одаренных, те, кто был здесь месяцами, приветствуют его так же тепло, но новички, кажется, немного нервничают рядом с ним. По моему позвоночнику ползет раздражающий зуд, но мне приходится напоминать себе, что слухи о Дрейвенах очень обширны, и у большинства из этих людей не будет ничего, кроме этих историй. Для них естественно немного сомневаться в человеке, которого все в его сообществе изображают не более чем безмозглым монстром с теневыми кошмарами, которые находятся наготове и готовы разорвать их на части в любой момент.

Никто из них не знает Норта Дрейвена, который провел всю свою жизнь, надрывая себе спину, чтобы поддержать свое сообщество, который вложил в этот город сотни миллионов долларов, если не миллиарды, не по какой-либо другой причине, кроме собственной честности и нравственности. Никто из них не знает, чем он пожертвовал ради них, потому что он не просто хороший человек, он лучший из лучших.

— Если ты будешь продолжать смотреть на меня такими глазами на людях, мы опозоримся, Привязанная.

Слова Норта не мешают мне смотреть на него с обожанием. Если уж на то пошло, они только усугубляет ситуацию. Он по-прежнему улыбается и приветствует всех вокруг нас, но в нем есть какая-то теплота, своего рода непринужденность, которая говорит о том, насколько он счастлив внутри себя.

Эта теплота проникает и в меня, пока я не чувствую себя почти головокружительно рядом с ним.

Мы удаляемся от центра города и скопления людей, направляясь к недостроенной части города — следующему объекту, над которым работали Норт и Гейб. Гейб начинает указывать Джереми и его двоюродным братьям на все