Тарнболл повернулся к Джиллу, который двигался, едва переставляя ноги.

– С тобой все в порядке? – поинтересовался он, и экстрасенс кивнул. Андерсон сидел верхом на Варре, пытаясь удержать его на полу. Француз бился в агонии. Наконец Тарнболл запихнул пальцы в окровавленную пасть волка и попытался ее открыть.

Джилл решил, что, видимо, существо из предыдущего мира атаковало француза, когда тот проходил через дверь, и та разрезала оборотня пополам. По лицу Варре, перекошенному агонией, ручьем тек пот. Несчастный крепко сжал зубы и кривился от боли. Джилл поморщился и вынул из кобуры ядовитое жало.

Внезапно Тарнболл вскрикнул от ужаса и отскочил от Варре. Андерсон проделал то же самое. Француз тоже завопил. Волчья голова, впившаяся зубами ему в ногу, превратилась в человеческую. Человеческий бюст, руки…

– Боже! Боже! – пронзительно завопил Варре, водя пальцами над головой чудовища и не в силах прикоснуться к трупу.

Джилл и остальные, выпучив глаза, уставились на останки оборотня: на его лицо – насмешливую маску, на его плечи и неестественно вывернутые руки… А потом останки разом рухнули на пол и, дымясь, превратились в пыль.

– Что?.. – произнесли Андерсон и Тарнболл в один голос.

– Оборотню не место в этом мире, – неопределенно предположил Джилл. – Рожденное в мире Клайборна – воображаемая тварь. Это место… другое. Тут существа вроде этой твари существовать не могут.

Словно специально решив опровергнуть логичное предположение экстрасенса, на фоне овального отверстия в стене появилась какая-то тень. Джилл рванулся было, но задохнулся… Тарнболл подхватил его и помог устоять на ногах.

– Собака, – сказал агент. – Всего лишь собака.

– Да? – Джилл не был в этом уверен. Потом он вспомнил лающих, ползущих тварей из мира Клайборна. – Собака? Она пришла из нашего мира?

Остальные кивнули.

В бешеной радости животное стало прыгать и резвиться вокруг Анжелы. Собака яростно лаяла, яростно виляла обрубком хвоста, а потом направилось обнюхивать Джилла. Экстрасенс осторожно коснулся рукой ее головы, и она, встав на задние лапы, лизнула его в лицо влажным беспокойным языком. Потом она вновь опустилась на задние лапы и отступила. Между взрывами лая она скулила, потом нервно пробежала круг и остановилась, глядя на людей.

– Он так же не может поверить в то, что обнаружил нас, как и в то, что мы обнаружили его. – С этими словами Джилл опустился на груду отбросов и почесал собаку за ухом. И она уселась у его ног, жалобным подвыванием повествуя о своей несчастной судьбе.

– У него ошейник, – заметила Анжела. Кроме того, на ошейнике было написано имя пса.

– Барни, – удивленно прочитал Джилл. И бело-черная дворняга залаяла и еще быстрее завиляла обрубком хвоста. – Этот пес жил в Лаверсе… – нахмурился Джилл. – Вот телефон хозяина.

– Так и есть, – встрял Андерсон. – Первым сообщил о появлении замка на склоне Бена Лаверса Хамиш Грусть. Он так же сообщил, что замок «забрал» его пса по кличке Барни!

– И с тех пор несчастное животное в одиночестве бродит здесь? – Голос Анжелы был полон сочувствия. – В… в этом месте? Ко мне, Барни, – позвала она. – Ко мне, мой мальчик!

– А как же я? – завопил Варре. Пещера с хламом давила на его психику, и у него начался новый приступ клаустрофобии. – Черт побери, это всего лишь собака! – Тем временем Тарнболл зафиксировал ногу француза в бандаже из своей рубашки. Француз постанывал, пока агент делал перевязку, а потом вскрикнул во весь голос: – Ох!

– Я сейчас вас вырублю, – обозлился Тарнболл. – Вот он тут давным-давно – и жив! Мы можем многому научиться у этого пса, поэтому для нас он гораздо важнее, чем вы! Так или иначе, он – земной пес! И я буду беспокоиться о нем!

– Идиот! – взвился француз.

– Вы можете идти? – резко поменяв тему, спросил Тарнболл.

– Не уверен.

– Будьте лучше в этом уверены, потому что я не собираюсь нести и вас, и Баннермена! – Похоже, Варре довел Тарнболла до предела.

– Полегче, Джек, – осадил приятеля Джилл. – Мы поможем Баннермену. И помни, мы все сидим в одной лодке.

Тарнболл взглянул на экстрасенса, и линии его лица, казалось, разгладились, – Да, – он, наконец, согласно кивнул. – Но никто из нас не пытался топить эту траханую тварь! – Анжела отвернулась, и агент потер подбородок, словно понимая, что сморозил глупость. – Извини, – наконец сказал он, обращаясь в девушке. – Я всегда говорил довольно невежливо…

Варре поднялся на ноги. Он двигался медленно, но казался достаточно подвижным. Видимо, он и сам хотел как можно скорее выбраться из замкнутого пространства.

– Очень хорошо, – сообщил он остальным. – Давайте-ка, выберемся отсюда и посмотрим, куда это мы попали…

А «попали» они, похоже, в один из самых странных миров, и Джилл вполне понял Анжелу, когда она сказала… что этот мир вовсе не Земля. Свалка металлолома – одно, но планета, превращенная в свалку ржавого металла, – совсем другое. Стоя на краю ржавой железной стены и вглядываясь в пейзаж, который показался бы ему совершенно невозможным и невероятным всего несколько дней назад, Джилл почувствовал себя совершенно ужасно. Чуть позже он нашел бы силы ответить своим спутникам, но пока не мог ничего сказать.

– А? – поинтересовалась Анжела, пытаясь вывести Джилла из состояния благоговейного страха и удивления, вырваться из липких лап страха.

Кивнув девушке, экстрасенс ответил, но голос его при этом дрожал:

– Я до сих пор не уверен в нумерологии, но в этот раз ты впервые угадала.

– Впервые? – не понимая, переспросила она.

– О чем это вы говорите, Спенсер? – Андерсон до сих пор старался выглядеть «королем на горе»… или замке?

– Она говорила о том, что последний мир, где мы побывали, оказался именно таким потому, что первым прошел через дверь Клайборн, – ответил Джилл, не поворачивая головы и продолжая изучать небеса. – Мне кажется, она права. В этот раз первым прошел через дверь я.

– Ну и как, Джилл? – робко спросил Тарнболл. – Что ты видишь?

«Я не могу описать все свои чувства», – подумал Джилл, но вслух он сказал совсем другое:

– Я вижу всего лишь мир машин, находящийся на крайней стадии распада. Мир, битком набитый машинами, где нет ничего: ни травы, ни деревьев, ни камня. Тут нет гор, кроме гор ржавого металла. Нет улиц, кроме гигантских стальных полос, и гигантских антенн, подпирающих небо, словно вестники конца мира. Мы находимся довольно высоко, и перед нами открывается обширный вид. Так вот, насколько хватает глаз, перед нами нет ничего, кроме металла и пластика. Мертвые машины и… – Он сделал паузу, переводя дыхание, замер, вглядываясь в горизонт, и добавил: – И некоторые из этих машин до сих пор работают.