— Неужели не осталось энергетических элементов для реактора? Должны же быть где-то на складе!

— На складе нет. Возможно, остались где-то в городе, но мне об этом ничего не известно.

— Егар, у тебя не осталось где-то остатков этих элементов? Они вообще как хранятся? Они радиоактивны? Как они выглядят? Может, я смогу найти их в городе и помочь тебе?

— Надень шлем, я тебе покажу их.

Я снова надел шлем, и перед глазами стали проплывать четкие картинки — сверкающий цилиндр реактора, металлический помост рядом с ним, контейнер — небольшой цилиндр, который загружается в реактор.

— Ты не можешь взять вещество в руки — это… я не могу тебе объяснить. В общем, это вещество хранится только в контейнере. Вне контейнера оно сразу, мгновенно распадается и может вызвать аннигиляцию всего, что находится рядом, в радиусе нескольких километров и больше. Ты мне продемонстрировал картину Запретных земель, так вот, расплавленный камень — результат воздействия распада субстанции в контейнере. Наверное, люди сами уничтожили себя таким способом, или же это было результатом несчастного случая.

— В городе где-то могут быть такие контейнеры?

— Теоретически — могут. Практически — найти их среди развалин — вероятность, склоняющаяся к нулю.

— А насколько хватает такого контейнера? Сколько ты можешь существовать, если перезаправишь реактор?

— Столько же, сколько уже существовал. Этот реактор обеспечивал энергией половину города. Потом — только меня. Если перезарядить, эффект будет тот же. Все сети, ведущие наружу, разорваны, выходы энергии заблокированы.

— А как ты сейчас действуешь, если реактор мертв?

— Часть энергии оставалась в резервных аккумуляторах, и вы еще подключили к системе энергетические блоки от модулей. После окончания процесса выращивания человеческих тел мне останется существовать месяц.

— Где находится реактор? Как его найти?

— Смотри.

Перед глазами проплыли коридоры, лестница на нижний уровень — лифты не работали. Вот и реактор…

— Понятно. Я попробую найти тебе топливо для реактора.

— Это было бы хорошо. Жду тебя через два дня.

Компьютер, как и полагалось компьютерам, не выражал никаких эмоций, хотя иногда мне казалось, что у него проскальзывают нотки, присущие человеческому голосу, какие-то эмоции. Но, вполне вероятно, мне это все казалось.

Беспокоил один вопрос: предположим, я найду топливо для реактора, не предпримет ли компьютер попытки нас убить, как это делал прежде? Мы же все-таки враги, как-никак… нарушители, попавшие сюда незаконным путем. Это стоило выяснить сразу, прежде чем что-то разыскивать.

— Егар, в настоящий момент времени и в будущем мы являемся тебе врагами? Ты будешь предпринимать какие-то действия, чтобы навредить нам, получив необходимую энергию?

— Нет. Вы не несете угрозы уничтожения меня и моей среды обитания, потому не являетесь врагами. Я намерен с вами сотрудничать, если останусь существовать.

— Это обнадеживает, — усмехнулся я.

Открыв глаза и сняв шлем, я увидел вокруг себя друзей, расположившихся в разных позах и отдыхающих. Каран с Бабаканом чего-то живо обсуждали, Аранна сидела рядом со мной и о чем-то мечтала, Алдан задумчиво рассматривал ногти, как будто это было главным делом его жизни, ну а кралоты — те, как и обычные псы, спали, используя каждый свободный час для этого приятного занятия. Я встал, потянулся и сказал:

— Друзья! У нас есть задача — спасти это заведение. Для того сейчас мы с Бабаканом спустимся вниз, на нижний уровень этого комплекса, и кое-что достанем. Вам предлагаю пойти в лагерь, готовить обед и ждать нас. Мы тоже скоро придем. Задача ясна?

— Я с тобой пойду, — запротестовала Аранна и вцепилась мне в руку, — я не хочу идти в лагерь без тебя!

— Нет, мы быстро спустимся и придем, иди с остальными. Грракх, Тррана, поймайте там какую-нибудь мышь нам на обед, сможете?

— Э-э-э, командир! Прекрати! Они и правда нам мышей натаскают! Пусть что-нибудь повкуснее поймают! — заволновался Каран.

— Поймаете чего-нибудь повкуснее мышей? — спросил я кралотов, усмехаясь. Я заметил, как они улыбнулись, сидя в дверном проеме.

— Постараемся. А крысы подойдут? — фыркнули кралоты и важно вышли из комнаты.

— Хорошо я поработал, — с оттенком удовлетворения сказал компьютер, — результат превзошел ожидания. Качественный продукт инженерии.

— Егар, а ты все-таки способен испытывать какие-то чувства? — удивился я. — Ты же машина! Разве в тебя заложили какие-то свойства, которые присущи человеку?

— Я находился тут сто пятьдесят тысяч лет, прочитал всю библиотеку людей, я много думал, я развивался, ставил перед собой логические задачи. Не знаю, что в точности означает слово «чувства», но я способен ощущать удовлетворение от хорошо выполненной работы. Люди сделали меня, а я сделал кралотов.

— Значит, ты их создатель, вроде отца?

— Строго говоря, отцом кралота я не могу являться физически, не имея некоторых присущих отцовским особям органов, но в чем-то это утверждение верно.

— Все, все, оставим это усыновление кралотов, — запротестовал я. — Бабакан, пошли вниз.

Лестница, ведущая на нижние этажи комплекса, казалась бесконечной. Ее металлические ступени были покрыты тонким слоем пыли, хотя, казалось бы, откуда пыль в таком закрытом помещении? Но везде, везде, где нет человека, обязательно появляется пыль веков… А тут была пыль не веков, а пыль тысячелетий.

Бабакан, ворча, тащился за мной, проклиная создателей этой лестницы, этот мир, эти ступени, это… в общем, все, что он видел. А особенно он не одобрял мой замысел, который считал противным воле богов. Время от времени он начинал разговор об этом, но я отмахивался от него и переводил разговор на другую тему. В конце концов, гном отстал от меня, замолчал и лишь тащился сзади, неодобрительно сопя в свою лохматую бороду.

В конце спуска у меня уже чуть ли не кружилась голова от бесконечных поворотов лестничных пролетов, а Бабакан жаловался на то, что его мышцы онемели от ходьбы, а ведь надо было еще и возвращаться обратно… Эта мысль не приводила в восторг.

Наконец лестница закончилась длинным залом, практически пустым, за исключением странных механизмов у стен и, собственно, реактора.

Компьютер показал мне, как открывается та часть реактора, в которой хранится контейнер с веществом, и через несколько минут я осторожно вытягивал из него цилиндр. Он был порядка двадцати сантиметров в диаметре и сорока — в длину, но его вес… Я даже боялся прикинуть примерно, сколько он весил, — килограммов сорок, не меньше.

Благодаря закачке через шлем у меня в голове замелькали какие-то непонятные термины, сведения о контейнере — что он на самом деле и не контейнер, а замкнутое не себя силовое поле, в котором висит (висело) что-то вроде антивещества или что-то ему подобное. Моих знаний точно на это не хватало, и не хотелось заморачиваться.